Читать онлайн «Гнев троллей». Страница 38

18

Неотъемлемой частью любого дворца должен быть большой ухоженный сад. И Камрос не единственный, кто так считал. В настоящее время в моде были как раз такие сады с экзотическими растениями. Чем богаче владелец, тем примечательнее флора его сада. В таком дивном уголке обязательно должны были быть и животные, количество и экзотичность которых опять же ограничивались богатством владельца.

Исходя из этих соображений напрашивался вывод, что Бариксес, должно быть, сказочно богат, так как в его садах резвились создания из всех провинций империи, а некоторые явно прибыли из-за границы. Это подтверждало все, что Камрос знал о вельможе. За время своего пребывания на должности сатрапа он безжалостно обескровил провинции; причем настолько, что теперь там постоянно поднимались восстания и имперской армии приходилось подавлять их. Но в отличие от большинства других сатрапов Бариксес не почил на лаврах, а после возвращения в Колхас занялся преумножением своего богатства. Теперь ему принадлежали крупные районы города, и он владел некоторыми доходными участками земли в центральной части Дирии. Человек с изысканным вкусом, обладающий богатством, чтобы иметь возможность воплощать в жизнь любые идеи.

Естественно, Бариксес охотно демонстрировал гостям свои владения. Вероятно, это и было причиной тому, что слуги пронесли Камроса в паланкине через полсада и, как заметил чиновник, выбрали не самый короткий путь к дому. Но желание человека похвалиться имуществом не раздражало Камроса, так как он наслаждался видом необыкновенных пестрых птиц, их резкими криками и взволнованным трепыханием подрезанных крыльев. Здесь были редкие хищные кошки с востока размером с небольшую лошадь и огромная, длиной почти в два шага ящерица с серебристой чешуей, которая лениво лежала на солнце. Растения, взлелеянные настоящими мастерами садового искусства, впечатляли не меньше. На их пестром фоне идеально смотрелась экзотическая живность.

Но в конце концов Камрос пресытился показной роскошью. К счастью, его паланкин приближался к цели. На пологом склоне собралась большая группа людей. Несколько мгновений дирийский чиновник хмурился в недоумении, ведь он, собственно, надеялся на приватную встречу с Бариксесом, но затем разглядел, что это всего лишь слуги. Добрых две дюжины слуг замерли, готовые немедленно выполнить любое желание хозяина.

На слуг Бариксес тоже не скупился. Здесь были рабы со всех концов мира, одетые в такие ткани, которые были бы чересчур роскошными даже для мантий некоторых судей. Камрос заметил темнокожего раба, который держал понос с кувшином и двумя бокалами, а другой раб был приставлен для того, чтобы держать над напитками зонт, обеспечивая тень.

Были здесь также стражники в роскошных доспехах, большей частью силки, молчаливость и преданность которых очень высоко ценилась.

Носильщики очень осторожно опустили паланкин, и под его позолоченными ножками зашуршал мелкий гравий. Камрос поднялся с мягких шелковых подушек.

Радушный хозяин стоял в нескольких шагах, окруженный слугами, которые ловили каждое его слово.

В таких случаях протокол был очень строгим, и Камрос знал, что не имеет права даже на малейшую ошибку. Он подошел к Бариксесу, остановившись в семи шагах от вельможи. Было бы невежливо заговорить первым, и, так как ни один из слуг не доложил о нем, ему надлежало ожидать, пока на него обратят внимание.

Чиновник воспользовался этим временем, чтобы незаметно оглядеться. Дворец стоял на холме, на склонах которого был выстроен весь Колхас. Вид открывался грандиозный. Отсюда можно было наблюдать роскошные дома других вельмож, а ниже — долину, каменное сердце города, средоточие могущества империи: район храмов и дворцов, откуда исходили религиозные и политические амбиции империи, которую никогда не покидало лето. Величественные купола и крыши сияли золотом в теплом утреннем солнце. С течением столетий район сильно разросся, устремляясь не только вширь, но и ввысь. Он превратился в настоящий лабиринт из храмов, дворцов и роскошных управленческих зданий, который для непосвященного представлял собой невероятный беспорядок зданий, площадей и улиц, переплетающихся, лишенных каких-либо барьеров и границ.

Однако такие знатоки, к каким причислял себя и Камрос, видели эти незримые границы, могли различить иерархию, внешние проявления которой скрывала помпезная архитектура.

Храмы находились в самом сердце Колхаса, хотя их влияние было невелико. Уже несколько столетий, как религия стала скорее личным делом, а священники едва ли обладали каким-то влиянием на власть имущих этой страны. Хотя чиновники подозрительно относились к ним; ведь недаром глубоко укоренившаяся вера стоила головы уже минимум двум императорам.

Важнее были административные здания, построенные тоже в виде храмов, в которых, однако, почитали абсолютно земных богов: богатство, силу, эффективность. Божества, перед жертвенными алтарями которых Камрос преклонил колени.

Такому мощному государству, как золотая империя, было необходимо правительство, которое могло справляться с многочисленными проблемами. И бюрократы создали такой аппарат. За много столетий своего существования этот аппарат раздулся, стал самовластным, а иногда даже слишком самовластным, но он был настоящим сердцем империи, артерии которого в заботе о благосостоянии и безопасности доходили до самых далеких провинций. Император был мозгом. Но без сердца и крови, которая качалась по артериям, империя давно развалилась бы.

Нынешний властитель знал об этом, ведь он сам когда-то был чиновником, и теперь относился к бюрократии с соответствующим уважением. Но одновременно он заботился о том, чтобы различные влиятельные слои общества сохраняли паритет по отношению друг к другу и ни в одних руках больше не могла бы сосредоточиться такая власть, которая однажды оказалась у Золотого Триумвирата. Это была сложная игра, и император мастерски владел ею.

— А, ты, должно быть, Камрос. — Бариксес начал разговор в покровительственном тоне, вернув мысли чиновника с небес к делам земным.

Подобранные именно таким образом слова приветствия были хорошим знаком и указывали на определенную открытость по отношению к делу Камроса. Бариксес повернулся к чиновнику. На нем были одеяния из самых изысканных шелковых тканей с самыми дорогими красками, которые только можно было отыскать в империи. Его пальцы были унизаны золотыми перстнями, а темные волнистые волосы заколоты сзади гребешком, инкрустированным драгоценными камнями. Он был на удивление стройным, учитывая, что каждая трапеза была для него праздничной, а черты его лица сохранили молодость, насколько это можно было распознать под отлично нанесенным макияжем.