Читать онлайн «Возвращение астровитянки (ознакомительный фрагмент)». Страница 16

— Да, с ногами я немного переиграл…

— Я тебя увижу снова?

— Конечно! Мы, бродяги, вечно стучимся в двери к молодым одиноким женщинам и просимся на ночлег и стирку.

— Ты врёшь!

— Не забывай, что в твоём гараже хранится масса новеньких запасных частей к моему «Дракону».

— Ты врёшь.

— Я полюбил тебя с первого взгляда.

— Ты врёшь…

Пыль взметнулась из-под дюз «Дракона», и машина умчалась в облачное небо, превратившись в яркую комету на фоне оранжевых туч.

— Как ты думаешь, — спросила Энн брата, не отводя глаз от светлого пятна на облаках, — приедет он через год, когда мы будем подавать заявку на расширение участка?

— Интуиция мне подсказывает, что он приедет гораздо раньше, — сказал брат.

Рыжеволосая женщина счастливо улыбнулась, а прижимистый Свен неодобрительно добавил:

— Вернее, не приедет, а прилетит.

На южной, самой солнечной грани огромного замка династии Гринвич разместилась небольшая трехэтажная башенка, обычно называемая Королевской башней.

Это был дом для Никки, Джерри, Майкла и Сюзан.

Самый верхний — и самый светлый — этаж Королевской башни был детским — это было сложно организованное пространство с наполовину стеклянной крышей и множеством стрельчатых окон. В нём стояли два маленьких — словно игрушечных — домика. Это были спальни Майкла и Сюзан. Домик Сюзан был в виде старинной кареты на колёсах. Каждые полгода Сюзан просила перекатить свою спальню к новому окну, чтобы поменять поднадоевший ей вид.

Домик Майкла не только прыгал по детскому этажу как сумасшедший, часто занимая окно, освобождённое каретой Сюзан, но и менял облик примерно раз в месяц: от бревенчатой избушки до паутинного колокола водяного арахнида Argyroneta aquatica. В настоящее время Майкл спал в гигантской оранжевой тыкве.

На завтрак и обед дети спускались вниз, на следующий этаж, где размещалась столовая, соединённая с обширной кухней. Там был большом обеденный стол, за который можно было сесть вместе с друзьями. Но чаще семья завтракала за столиком возле окна — оно выходило в сад, разместившийся на широком балконе вокруг цоколя башни.

На другом этаже была спальня взрослых и два их рабочих кабинета.

Самый нижний — цокольный — этаж башни, уже сливающийся с наклонной стеной пирамидального замка, был деловым: для приёма посетителей и полуофициальных ужинов. Из него вели коридоры в главное здание и рубку — командный центр династии.

Эта башенка стала настоящим тёплым домом для Никки, Джерри и их детей.

Там было уютно жить.

Никки проводила в Королевской башне даже часть своего рабочего времени.

Джерри делил своё время между «Ельником», «Штопором» и «Лестницей», возился с математикой, программами и детьми, а также отвлекал Никки от утомительных многочасовых трудов с помощью самой вкусной еды, которую только мог придумать он сам и повар замка.

Джерри приходил в кабинет Никки и садился в кресло. Вокруг настольного монитора грудились электронные устройства разного назначения и неожиданные предметы. Нож с серебряной рукояткой в виде скрюченной когтистой лапы, сжимающей огромную чёрную жемчужину. Крупный прозрачный кристалл, выращенный по новой технологии. Памятный акулий зуб, лежащий в чаше синего вестийского хрусталя.

Джерри детально рассказывал о меню сегодняшнего ужина. Никки возмущалась, но упорно не отводила глаз от экрана:

— Так нечестно, ты же знаешь, как я запрограммирована на вкусную еду!

Он продолжал вкрадчивым голосом:

— Бекон, закопчённый на дровах сахарного клёна… Нежный омлет на сливках…

Никки не выдерживала, бросала свои занятия и устремлялась вслед за коварным Джерри.

Если слова не помогали, то Джерри просто взваливал Никки на плечо и шагал с ней в столовую.

Там уже сидели дети — Сюзан и Майкл.

Никки в них души не чаяла, труднообъяснимым, но таким понятным образом компенсируя этим собственное одинокое детство.

Если человек не брал на руки маленького сына, не прижимал лицо к его мягкой одежде, пахнущей молоком и отрыжкой — он упустил в своей жизни нечто такое, что невозможно объяснить словами.

Никки рассказывала детям сказки и пела колыбельные песни:

Маугли любила наблюдать за играми детей. Игры — тайный ключ к детской душе.

Майкл обожал пускать в маленьком бассейне кораблики — с парусами, с моторчиками, на подводных крыльях.

Джерри, часто наблюдавший вместе с Никки за детскими развлечениями, как-то усмехнулся:

— В детстве бочка с дождевой водой — целый океан, в котором легко разворачиваются драматические морские баталии.

— А взрослым и настоящий океан становится скучен.

— У тебя сегодня мрачное настроение.

— Наверно, старею. Майкл, у тебя опять сопли!

Майкл оторвался от разгрома вражеского флагмана, вытащил платок и высморкался, возражая гундосым голосом:

— Это не сопли, а конденсат!

Сюзан любила читать и росла сложно. Её видение мира колебалось между поэтическим: «Облако — это непадающий дождь!» и неожиданным: «Мама, как орлы могут есть сырых мышей, да ещё немытыми лапами?»

Сегодня за столом назревала обычная война между младшим братом и старшей сестрой:

— Маленький обормот! Только посмей ещё раз залезть ко мне в комнату!

— Розовая моль! В твоей карете мне нечего делать — там с тоски мухи дохнут!

— А кто стащил конфеты с моей тумбочки? От краденого сладкого на носу выскакивают прыщи!

— Ты съела свои конфеты во сне, сомнамбула!

Никки вздохнула: брат и сестра пребывали в двух состояниях: или войны, или вооружённого перемирия.

В ходе этой войны Майкл недавно изобрёл пневматический дробовик — с дробью из зёрнышек папайи. Сестра ответила не таким передовым, но проверенным оружием — диванными подушками. После грандиозной битвы робот-уборщик неделю выбирал папайную дробь из ковров и мебельной обивки, жалобно причитая и подзаряжаясь чаще обычного.

Никки отругала изобретательного Майкла и предупредила:

— Не вздумай устроить гонку вооружений и перейти с папайной дроби на авокадные ядра!