Читать онлайн «Вернуть изобилие». Страница 18

Люди по природе своей существа любознательные. Далеко не всех удовлетворяла роль непросвещенных, облагодетельствованных более высокой технологией. Но даже тем, кто пытался мыслить самостоятельно, пришлось отступить, признав свое поражение. Асы-программисты секретных объектов для жестоких компаний типа лаборатории «Фруин-Мейсанг-Тобермори» были увезены среди ночи машинами скорой помощи без опознавательных знаков, свалившись с загадочными новыми умозрительными заболеваниями и дисфункциями, связанными с познанием. Некоторые неблагодарные и безответственные сплетники пытались возложить вину за эти скорые исчезновения на эладельди, что было совершенно бессмысленно. Всем было хорошо известно, что эладельди никогда не занимаются медицинскими проблемами.

Поскольку не было понимания, распространялись суеверия. И как распространялись! Сколько раз Табите приходилось слышать случайный разговор пилотов в каком-нибудь общежитии или в станционном баре о том, как они обнаружили, что их судно взяло курс, которым они и не думали идти да и вообще никогда не ходили. Курс, которым оно, тем не менее, доставило их к месту назначения в целости и сохранности и к тому же вовремя, избежав, как после выяснилось, совершенно непредвиденных хлопот или задержки. В скольких кораблях появились привидения, механизмы-полтергейсты в машинном отделении; голоса там, где их раньше не было! И сколько раз, когда люди вторично заходили в то же место, эти явления исчезали так же внезапно, как появлялись! «Это так же верно, как то, что я сижу здесь и все это вам рассказываю, — настаивала Доджер Гиллспай, которой никогда не были свойственны фантазии или неожиданные галлюцинации, — электрическая голубая колонна длиной с мою руку свернулась вокруг реактора! А когда я пришла назад со сварочным аппаратом, этого ублюдка и след простыл. Только хвост какой-ли липкой голубой гадости по всей решетке. Это так же верно, как то, что я здесь сижу, — сказала она, допивая свою пинту, — так же верно, что твоя очередь ставить, девушка».

Семена этой новой космической мифологии были посеяны давно, во времена Большого Скачка, огромным количеством внеземных рас, которые стали неожиданно появляться в системе на судах, столь же разнообразных по размеру и форме, сколь и их владельцы. Теперь-то мы уже привыкли к таким вещам: вращающимся отделанными драгоценностями диадемам Ригеля; квазиорганическим моделям фрасков, отдаленно напоминающим коконы, созданные насекомыми; палернианским попрыгунчикам, нисколько не соответствующим своему названию, скорее похожим на связку сосисок. Но подумать только, в какое восхищение они пришли, впервые бросив взгляд на грандиозные космические постройки эладельди, или на сияющую, высотой в километр, иглу веспанского Омикрона.

Обо всем этом ходили теории, некоторые явно теологического свойства. Свидетели Всеобщего Слияния составили каталог всех этих кораблей, которые, как считалось, принадлежали расам, находившимся под покровительством Капеллы. Расположив их в нишах по степени большего или меньшего благоприятствования на каббалистическом дереве, они заявили о том, что нашли некий принцип метаморфозы. Человеческий корабль, пророчествовали Свидетели, тоже пройдет все эти формы на пути к наиболее совершенному, трансцендентальному космолету. В день, когда он достигнет совершенства, несколько эр спустя, тайна капеллийского двигателя будет, наконец, разгадана, и невидимый барьер вокруг орбиты Плутона рассеется. В этот же день, утверждала одна из ересей, человек тоже завершит свою эволюцию, и все люди станут капеллийцами. Пророчество Всеобщего Слияния свершится, и инопланетяне перестанут быть инопланетянами.

Сколько правды было во всех этих мифах, вы знаете так же хорошо, как и я. Конечно, Свидетели опирались на тот факт, что, постоянно совершая прыжки в сверхпространство и назад, даже такие фундаментальные корабли, как «Берген Кобольд», каждый раз слегка меняются. Составляющие их частицы, будучи повреждены, никогда не восстанавливаются точно в прежнем виде. Это бы означало хотеть слишком многого от законов сохранения. Иногда пилоты замечают эти аберрации, иногда — нет; потому что в конечном итоге их собственные частицы тоже транссубстантивируются.

Что касается эволюции человека, то тут я знаю ровно то, что и так очевидно просто при взгляде на меня. Но я знала «Элис Лиддел» — кто мог знать ее лучше? — и я хорошо ее помню. Я знала ее очень близко с самого начала — с третьего года Большого Скачка, когда она была создана и приняла крещение. Ибо она была старым кораблем, когда Табита Джут впервые увидела ее, когда стащила с нее просмоленный брезент в высокой траве на том заброшенном винограднике. Бронзовое покрытие «Элис» было исцарапано и потеряло цвет от ожогов космического холода. Ее батареи были разряжены, гидравлика высохла, и в ней было полно паутины. Она уже прошла стерилизацию и была настолько инертна, насколько вообще может быть инертен корабль; а мы уже предположили, что совсем инертным он быть все-таки не может. Люди верили (простите мне — это в последний раз), что если привести в действие капеллийский привод, то дезактивировать его полностью уже невозможно до тех пор, пока он не будет разрушен или физически уничтожен. А я, где же была я все эти годы, когда бурундуки прыгали через шасси повидавшего виды маленького «Кобольда»? Я спала.

Откровенно говоря, корабль, носивший имя «Лиддел», был примитивным. Он был низким и неуклюжим. Я запомнила, что он был тесным. В кабине помещались двое: пилот и второй пилот, каждый в стандартных ремнях для невесомости. На корме находились две маленькие отдельные кабинки со скромным личным запасом, маленький камбуз и санузел. Размеры корабля составляли до двадцати пяти метров от носа до хвоста и чуть больше половины от одного кончика приземистого крыла до другого. Номер — BGK009059 — указывал на то, что корабль был одним из первых на линии «Берген К.» — Кобольдов, бороздивших космические просторы солнечной системы, отвозя то одно, то другое в различные места, в течение почти пятидесяти лет.

«Элис» была создана для работы и на века. В ее центральной части помещались до 250 кубометров отдельных товаров, или туда можно было поместить любой из семнадцати видов контейнеров. Ее четыре погрузочных экстензора и четыре робота-грузчика на время полета устанавливались в двойной стене корпуса. У нее было шестнадцать направляющих плазменных ракетных двигателей, по четыре на каждую ось, и три огромных фиксированных «раундмаунта». На ней были всюду понатыканы сканеры, их было больше, чем на стандартных «Бергенах». Ее солнечные батареи были также усовершенствованы, так, словно те, кто вводил ее в строй, ждали от нее большего, чем ее создатели. И все неприятности, которые она доставила своему последнему пилоту, произошли главным образом из-за неблагоприятных условий и всех этих лет полнейшего небрежения, а не в силу каких-то дефектов в ее конструкции. Кроме того, у Табиты никогда не доходили руки, чтобы провести техобслуживание так, как она собиралась.