Читать онлайн «Разные рассказы». Страница 73

А годы шли. Отца не стало, матери не было давно. Иногда появлялись дальние родственники, иногда жили в соседней комнате по нескольку месяцев, иногда пропадали снова. Родственники Артура были людьми деревенскими, а в город приезжали подлечиться. В деревнях с медициной не очень.

Из всех вещей Артур любил лишь книги; из всех людей - только Лену Л. Лену Л. он благородно отдал другому, зато книги остались с ним. Теперь Артур работал в районной библиотеке. Библиотека состояла из трех громадных комнат: зала свободного доступа, книгохранилища и читального зала. Была ещё одна маленькая комната, где редкие посетители снимали и вешали на крючки верхнюю одежду. Артур всегда приходил на работу вовремя, к восьми утра, и всегда задерживался до поздней ночи. В пухлом кожаном портфеле он носил фонарик и сменные батарейки: когда начинало темнеть, он запирал все двери, обходил залы, где пахло умными книгами, потом ставил фонарик на стол, включал и удалялся в темноту между стеллажами. Стеллажи стояли в шесть рядов, сквозь них просвечивалась вечерняя улица с её собственной нереальной мигающей жизнью; Артур брал любую из книг, наугад, и возвращался к столу с ожидающим фонариком. Так проходили осени и зимы, так проходили весны и лишь на летние отпуска Артур уезжал в деревню и копал там землю лопатой - это занятие он любил так же, как сто лет назад Толстой любил косьбу. Артур не ощущал лет и не понимал времени, большего, чем дни и часы. В его комнате не было календаря, а зарплату он всегда получал с опозданием. Иногда он смотрел на себя в зеркало и силился понять, почему так изменилось его лицо, если его душа не изменилась; почему он стал шире, тверже во взгляде и в скулах, почему волосы ушли со лба, оставив лишь блестящую пятнистую шкурку. Но есть вещи, недоступные уму. Кто это глядит в глаза из светлого прямоугольника, украшенного ежедневными праздными мухами и плохопротертого прошлогодней тряпкой?

Годы летели счастиво и оцепенело. Иногда Артуром интересовалось военное ведомство, хватало и отпускало. Ведомство обычно хватало кусок больший, чем могло проглотить; так волк режет всех барашков подряд, хотя и одного не сьест. Ведомство старалось не корысти ради, а лишь хотело показать, что оно существует и бдит. Иногда понимающие люди советовали Артуру вступить в Партию, в ту, которая с большой буквы. Иногда советовали куда-нибудь поступить и устроить себе карьеру. Иногда, а впрочем, часто напарницы Артура (все поголовно - женского пола) выскакивали замуж и библиотека находила новых на их место. Артур даже не старался запоминать имен. Все бабочки вели себя одинаково: вначале присматривались к обстановке, потом начинали наводить свои порядки (благо, Артур не препятствовал), потом нападали на Артура, упрекая его за нерадивость и укоряя собственным лучезарным примером, потом находили себе мужчину и всякие громкие слова выветривались из их маленьких головок. Артур иногда думал о том, что хорошо бы найти на их место старую-старую деву, не дряхлую, а всего лишь морщинистую, любящую книги и себя среди книг - такую, на которую не польстится уже ни один мужчина. Вот с такой можно было бы работать. Мужчины представлялись Артуру ржавчиной, которая разъедает блестящие новенькие детальки нужнейшего механизма, двигающего культуру.

Артур свое дело любил и умел делать. Он знал свои книги так, как некоторые пасечники знают своих пчел - и даже называют их по именам. Он знал, что у каждой книги есть свой характер и своя судьба. Бывали интересные книги, обреченные стоять на полках только потому, что незамечены сразу. Например, такой была "Дочь Монтесумы", в единственном экземпляре, так и не потерявшая невинности, хотя Артур сватал её доброй сотне читателей. Бывали скучнейшие книги, которые умело обманывали читателей, притворяясь глубокомысленными. Бывали книги легкого поведения - нарядные и пестрые, захватанные жадными руками, быстро стареющие. Бывали книги чопорные и глядящие надменно - такие редко находили почитателей, зато если находили, то настоящих. Бывали книги простенькие и прилипчивые - они мечтали найти хотя бы одного поклонника и полностью ему отдать себя, и находили, и отдавали - поклонник брал книгу регулярно, три раза в год, а оставшееся тоскливое время такие книги коротали, глядя в темное окно и вспоминая нежные руки, переворачивавшие податливую страницу. Бывали книги кокетливые - они привлекали обложкой и отталкивали первыми же страницамии, а потом снова привлекали, и так без конца. Самой кокетливой книгой был сборник приключенческих рассказов "Нить удачи". Каждый второй рассказ в этом сборнике был нечитаем. "Нить удачи" доигралась в конце концов: ей оторвали обложку и залили страницы чернилами, и поделом.

Ко всем книгам Артур относился по-разному, понимая и ценя их индивидуальность. Книги тоже относились к Артуру каждая по-своему. Были противные книжки с крикливыми обложками, которые вечно стремились попасть на глаза и выкрикнуть что-нибудь неприятное. Были спокойные книги, которые ровно любили Артура и всегда оказывались под рукой - стоило только пожелать. Были книги пугливые, которые вечно забивались в щель между другими книгами, да так, что и не вытащишь. Были хорошие книги, не терпевшие фамильярности - с ними Артур дружил на расстоянии, переглядываясь в трудные моменты жизни и очень редко открывая; такие книги обычно открывались на неожиданной странице и первой же своей фразой давали добрый дружеский совет. А была книга, предвещающая жизненные бури и перемены - тот самый "Дон Кихот", который посоветовал отказаться от Лены Л.

Читатели тоже были разными. Артур замечал только тех читателей, которые наведывались постоянно. Все они были странными людьми. Например, чаще всего в читальном зале сидела женщина, читавшая беллетристику и конспектирующая её шифром. Шифр состоял из печатных греческих букв и геометрических символов. Больше всего книг на дом брал не менее странный человек, который зимой и летом ходил в меховой ушанке с опущенными ушами. За все годы, которые Артур знал его, ушанка осталась той же, только очень облезла, потому что была из крашенного кролика. Человек в шапке всегда говорил громко, как глухой, но прекрасно слышал даже тихий шепот. Был ещё старый развратник, который приходил за глянцевыми журналами мод и подкатывал к каждой новенькой бабочке. Но бабочки знали себе цену и не соблазнялись. Развратник так к этому привык, что потерял дар обольстительной речи, когда одна из бабочек соблазнилась. Было много студенток, которые ходили парами и всегда одна половина пары поучала вторую половину. Вторая половина иногда даже плакала, слушая поучения. Все эти люди были похожи на больших детей - разного возраста и ума, но все же детей. И плакали, и хитрили, и прятались, и развлекали себя они совсем по-детски.