Читать онлайн «Секс с чужаками». Страница 23

Фантазия, которую он придумал, детально проработав ее в мыслях за последние два дня, заключалась в том, что Марсия будто бы знала, что происходит и помогала ему строить планы (ему-то есть, конечно, Расселу Томасу; личина поэта служила Сен-Жаку добавочным прикрытием на случай, если что-то пойдет неладно, к тому же носить ее было физически приятно и, несомненно, она была куда привлекательней его собственного обличья), а затем убеждала двоих отчасти колеблющихся, но заинтересованных подруг принять участие в приключении вместе с ней. Так что именно Марсия заперла за ними дверь преподавательской и выключила свет, погрузив комнату в полутьму, нарушаемую лишь тусклым красноватым светом, процеживающимся сквозь шторы. Также именно Марсия взяла на себя инициативу, подбадривая подруг и раздевая одновременно себя и фальшивого поэта, а затем занимаясь с ним тихой экстатической любовью на ковре и на диване, пока не настало время Джун и Терри также сбросить одежду и все трое не сплелись в страстный, потный клубок тел, грудей, бедер, гениталий, испытывая множество оргазмов во все более сложных и непристойных позах, соединениях и сплетениях. Сен-Жак был неистощим, пускаясь в такие вещи, каких даже не позволял себе раньше воображать, и несколько уже сомневался, происходит ли то или иное упражнение из его фантазий или оно зародилось в голове той или иной из девочек… Он обнаружил, что его физический облик все время меняется, так что он то оказывался четырнадцатилетним мальчуганом, то — разными людьми постарше, которых инстинктивно опознал как отцов девочек; еще в одном случае он оказался человеком, который мог быть только его собственным отцом, а потом ненадолго превратился сразу в двоих мужчин, один из которых был Рассел Томас, а другой — он сам в подростковом возрасте. Девочки между тем также скользили и переливались из сущности в сущность: Марсия вначале сделалась Лиз, а затем матерью Сен-Жака, тогда как Терри и Джун превратились в двух его младших сестер, а потом обе они стали Вероникой, такой, какая она была, когда Сен-Жак ее в первый раз встретил. Одна из них даже стала матерью Изабель, которая некоторое время свирепо озиралась вокруг, но объединившиеся желания преодолели механизм самоцензуры, вызвавший появление монахини, и она быстро помолодела, сделавшись матерью Изабель, какой Сен-Жак ее впервые увидел, а потом и еще моложе — робкой девочкой — подростком, после чего вновь преобразилась в Веронику и две Вероники замерцали, принимая обличья всех девочек в классе, прежде чем вернуться к первоначальному облику Терри и Джун… И все они, каждое из этих обличий, содрогаясь, испытывали оргазм за оргазмом, каждый из которых дарил окончательное и полное освобождение от предыдущего напряжения, но и это полное освобождение в свою очередь оказывалось лишь состоянием невыносимого напряжения по сравнению с освобождением, которое шло следом.

Наконец — может, резко, может быть постепенно, Сен-Жак не был вполне уверен — они распутали клубок тел, вымылись дочиста, намыливая друг друга под душем, невесть откуда появившимся в ванной, затем вытерли друг друга полотенцами и вышли. Сен-Жак вновь был самим собой — уже не Расселом Томасом — но более молодым собой, лет семнадцати-восемнадцати, исполненным уверенности в себе и изящества, которые Рассел Томас всегда изображал и которых так не хватало самому Сен-Жаку.

Надевая часы, Сен-Жак бросил на них взгляд: 7:15. Время сновидения поравнялось с соответствующим ему временем бодрствования. Сен-Жак напомнил всем трем девочкам, что они должны обо всем забыть, как только проснутся. Марсия сказала, что непременно постарается, а потом вынуждена была, как они все уже и предвидели, извиниться и покинуть их.

Сен-Жак ощутил неудержимое желание вернуться домой, прихватив с собой Джун и Терри. Он закончил одеваться, потом подождал, пока Джун и Терри одернут тяжелые пуловеры поверх джинсов — теперь все трое были одеты более небрежно, для улицы — после чего обнял их обеих и повел к своему автомомобилю. Душа его пела от счастья, и постепенно в ней разгорался тихий восторг, который приятно было уже просто чувствовать. Девочки втиснулись рядом с ним на переднее сиденье и Сен-Жак повез их к себе домой. Покидая школу, все трое помахали на прощанье охраннику у ворот.

Дома Сен-Жак открыл бутылку шампанского — Сен — Жак всегда любил шампанское и обе девочки тоже питали к нему слабость — потом все трое расселись по гостиной, прихлебывая вино и молча созерцая огонь, загоревшийся в камине. Прикончив бутылку, они перебрались в спальню и еще позанимались любовью.

На сей раз они начинали медленно, романтически, словно все трое полностью соответствовали друг другу, следуя скорее какому-то внутреннему, врожденному порядку, нежели диктату личных надобностей и хотений. Запах специй от подушки наполнял комнату, вселяя во всех ощущение парящей легкости, соединяясь с мебелью и со стенами, отчего окружающее преображалось в пронизанный солнцем лес, зеленый и прохладный.

Потом светящийся туман, в глубине которого мелькали зеленые и золотые проблески, лениво кружился вокруг них, занимающихся любовью в высокой зеленой траве, усыпанной красными и желтыми полевыми цветами… поднимающихся ввысь, плавно взмахивая в мерцающем воздухе крыльями цвета слоновой кости и с золотыми кончиками, неспешно забираясь все выше, пока мир окончательно не потерялся внизу, а потом они ныряли и переворачивались, все быстрее и грациознее, падали и парили, сплетясь все вместе, сквозь нескончаемые золотистые облака. Двойной фаллос Сен-Жака, цвета рубина и жадеита, две извивающихся змеи, сотканных из света, глубоко погрузились в обеих девочек и все трое прижались друг к другу, крепко и неподвижно, не нуждаясь уже в движении, вертясь и переворачиваясь в холодном туманном сиянии бесконечного пространства небес, раскинувшихся за пределами обычного неба, и Сен-Жак знал, что именно это всегда скрывал и одновременно выставлял напоказ в его снах фаллос — этот абсолютный неподвижный союз, это радостное слияние неба и плоти.

— Я же говорила, что это просто мелкий грешок и скоро он образумится, — услышал Сен-Жак; это Терри обращалась к Джун голосом, принадлежавшим в такой же степени его жене Веронике, как и Терри, в такой же степени Терри, как и Веронике.

— С ангелами всегда так бывает. Я должна извиниться перед вами обоими, — отвечала Джун голосом, полным сдерживаемого смеха; голосом матери Изабель в такой же степени, как и Джун, голосом Джун в такой же степени, как и матери Изабель.

— Напротив, — возразил Сен-Жак, — это я должен принести извинения. Я очень рад, что Вероника привела вас сюда, дав мне тем самым возможность произвести необходимые улучшения.