Читать онлайн «Странствия по мирам». Страница 20

А Роман Лунин тем временем лежал, раскинув руки, на полу в самой темной и странной комнате своего дома и бормотал латинские слова, вперив в пространство невидящий взгляд. Вокруг Романа был начерчен прямо на полу меловой круг, украшенный огарками четырех свечей, обозначающих стороны света. Язычки пламени, плясавшие на четырех фитильках, не могли разогнать мрак. Но оккультное зрение не требует яркого света…

Лунин нередко менял собственные ипостаси. Сейчас он был не известным модным музыкантом, а пришедшим в современный мир из глубины веков чародеем, творящим магическое действо. Он пытался приоткрыть завесу над занимавшими его событиями и внутренним взором проникнуть в те темные тайны, куда его не пускала чужая эзотерическая защита.

«Картинка», которую Роману удалось вызвать, постоянно дробилась и ускользала, но он усилием воли снова и снова собирал ее воедино. Роман уже понял, что молодая колдунья Маргарита, которую он всеми силами желал уберечь от беды, попала в сферу интересов могучего магического сообщества, именуемого Алым кланом, и даже догадывался, кто именно направляет действия этого клана… Но ему важно было самому убедиться в правдивости собственных выводов: как опытный чародей Роман больше доверял собственным ощущениям, чем выводам, сделанным на основе информации, полученной со стороны.

Он вглядывался и вглядывался во тьму, которую не разгоняли огоньки свечей, и одновременно – куда-то внутрь себя, выделяя отдельные детали своих смутных видений и силясь разглядеть чужое лицо, скрытое под темным капюшоном. Это было очень трудно, но Роману все же удалось мысленно заглянуть под нависавшую надо лбом незнакомца ткань и даже осветить неким призрачным светом хищное зеленоглазое лицо, навсегда обветренное морскими штормами.

Что ж, догадка оказалась верной – это был сэр Морган, человек, с которым Роману доводилось сталкиваться еще в те давние времена, когда он был не музыкантом Луниным, а доном Раймундо, арагонским дворянином, магом и чародеем, вынужденным силой обстоятельств начинать новую жизнь на британских берегах.

В первый раз их пути пересеклись в Лондоне, при дворе короля Эдуарда Третьего, где Раймундо успешно занимался алхимией и получил золото, из которого чеканили королевские дукаты (в Британии их долго называли раймундинами).

Конечно, он нажил там много врагов – у придворных магов иначе и не бывает… И наибольшую злобу питал к заезжему испанцу один из пэров, сэр Персиваль Морли. Говорили, что он тоже тайно занимается алхимией и посему лелеет неугасимую ненависть к своим более удачливым конкурентам.

Каково же было удивление дона Раймундо, когда двести лет спустя, следуя в качестве монсеньора Аквавивы-и-Арагона, чрезвычайного посла папы Пия Пятого, морским путем из Рима в Мадрид, он был захвачен в плен английскими пиратами и в их предводителе Перри Моргане узнал своего давнего недруга лорда Морли.

Видимо, за прошедшие века лорду тоже удалось получить философский камень и синтезировать вожделенный эликсир бессмертия, и он теперь вынужденно продолжал жизнь в новом обличье.

Монсеньор Аквавива, попав в плен, был продан в рабство, откуда его выкупили друзья только через два года, полных унижений и мучений… Естественно, он поклялся отомстить проклятому английскому пирату.

Случай к этому представился через двадцать лет, когда испанским королем овладела безумная идея силой захватить английское побережье и основать в Британии испанскую колонию. В Андалусии спешно формировали «Непобедимую армаду» для молниеносных и блистательных побед.

Англичане, не исключая и английских пиратов, охваченных общим патриотическим подъемом, делали все, чтобы сорвать военные поставки испанцев для нужд армады, и гонялись за каждым испанским судном. Пират Морган поджидал каравеллы испанцев у пролива Гибралтар, где у них не было свободы маневра, и безжалостно расправлялся с ними. Дон Раймундо, ставший к тому времени офицером испанского флота, взял на себя операцию по уничтожению вредоносного противника.

Корабль Моргана был обстрелян из пушек и с множеством пробоин пущен на дно. Спастись не должен был ни один пират… Но Моргана, отведавшего эликсира бессмертия, морская пучина погубить не могла. Он выплыл и много дней болтался в море, пока его не подобрал английский фрегат. Вернувшись в Лондон, он потряс соотечественников рассказами о собственном героизме. Виселицу, к которой он был заочно приговорен на родине, отменили и, напротив, щедро наградили пирата за мужественную борьбу против проклятых испанцев.

Прошло еще несколько довольно бурных веков. Дон Раймундо, по загадочным даже для самого себя причинам осевший в холодной и тяжелой для жизни Москве, узнал, что и Морган объявился в этих краях. Теперь опасные приключения и безумные авантюры были в прошлом – Морган подвизался в роли скромного профессора, преподававшего студентам английский язык. Но, как оказалось, это поприще он избрал не случайно… Еще во времена своих пиратских скитаний он увлекся алой магией – чарами на огне и крови.

Среди зеленой молодежи, которую профессор Морган мог легко увлечь собственной эрудицией и приобщенностью к тайным знаниям, он вербовал сподвижников и учеников. И занимался с ними отнюдь не английскими глаголами…

Ему удалось создать нечто вроде секты, тайной организации или боевой дружины, где безоговорочно признавалась его власть. Именовалась команда Моргана Алым кланом. Молодых неофитов он обучал основам магических знаний, никогда не раскрывая все тайны до конца, но даже фокусы вроде чар личины, позволяющих менять собственную внешность, воспринимались его учениками как мистическое откровение, а сам Морган – как величайший пророк и волшебник.

И то, что Маргарита попала в сферу интересов клана Моргана, было очень опасно…

Что ж, теперь Роман знал, кто именно вступил в борьбу за душу молодой колдуньи. А древние не зря говорили: предупрежден – значит, вооружен.

И еще они говорили: статус человека определяется силой его врагов. Авторитет Маргариты в магическом сообществе явно возрос, раз сам сэр Морган проявляет интерес к вовлечению этой прекрасной дамы в свои сети…

Довольно далеко от Москвы, в безлюдном месте на берегу большой реки возвышался холм, который редкие побывавшие тут люди именовали Лысой горой.

Гора, если считать горой обычный, хотя и высокий холм, и вправду была лысой. Настолько, насколько вообще может быть лысой гористая местность. Деревья переставали попадаться на полпути к плоской вершине, и только несколько кривых кустиков торчали наверху, производя тот же самый эффект, что и жалкий пушок на макушке облысевшего человека.