Читать онлайн «Закалка клинка». Страница 69

На что же он тратит деньги? Я столько лет проработала с этим человеком, но почти ничего о нем не знаю. Мы отлично ладим, работать с ним одно удовольствие. Никогда раньше мне не встречался мужчина, с которым настолько легко общаться. Но что я знаю о нем? Он служил в армии, теперь это известно каждому. Вообще сейчас любой может рассказать о нем больше, чем до недавних пор могла сделать я. Он вырос на ферме, у него есть неопределенное количество братьев и как минимум одна сестра. Он никогда не рассказывал о своих родителях, вероятно, они умерли, либо Бардас просто не любит о них говорить. У него масса знакомых в профессиональном кругу; интересно, а есть ли у него друзья? Он много знает обо мне, хотя что в моей судьбе примечательного? И тем не менее ему всегда интересно, например, почему я не вышла замуж, почему ни с кем не встречаюсь. Странно все это.

Девушка нахмурилась, вспомнив многозначительный, понимающий взгляд чиновника. Тот, конечно, ошибался, но Эйтли бы солгала, сказав, что мысль завести с Бардасом роман не приходила ей в голову, но никогда серьезно. В таких отношениях не было будущего, учитывая специфику его профессии. Еще хуже, чем любить моряка – тот хоть изредка бывает дома. Теперь ситуация изменилась: он больше не работает адвокатом, он стал полковником Лорданом, что только увеличило дистанцию между ними.

Девушка остановилась напротив лавки, где продавались расписные деревянные чаши.

«Если Бардас останется полковником, он перестанет преподавать фехтование, и чем мне тогда зарабатывать на жизнь? Забавно, когда он выступал в судах, я всегда была готова к любой случайности. А сейчас я в растерянности и не знаю, что делать. Я не могу заниматься школой сама и не хочу вновь работать на адвокатов. Проклятие, да что со мною происходит?!»

Постепенно Эйтли успокоилась и услышала, как на краю сознания мягкий, но настойчивый голос повторяет: «Когда кажется, что все пропало, купи чернильницу». Она решила, что на данный момент это лучшее, что можно сделать.

Обычно торговля в квартале торговцев писчими принадлежностями зависит от времени суток, сезона, спроса и предложений, состояния экономики и настроения в городе. В настоящий момент там царила лихорадка: клерки всех мастей, решив, что конец света близок, тратили деньги, пока они чего-то стоили. По этому случаю торговля в квартале процветала: никогда прежде Эйтли не видела ни такого выбора, ни таких высоких цен.

Здесь предлагали писчие доски розового и железного дерева, мозаичные счетные доски, богато инкрустированные мрамором, перламутром и лазуритом, чернильницы – боги, какие здесь продавались чернильницы! – серебряные, золотые, с драгоценными камнями в крышечке и подставке, открытые чернильницы с маленькими желобками для встряхивания излишков чернил, чернильницы из слоновой и моржовой кости, чернильницы в форме роз, поросят, черепов, лошадей, коленопреклоненных людей, женских попок, мальчиков и даже в форме патриаршей тиары.

Здесь продавались дощечки для письма, кремово-желтая восковая поверхность их манила, словно песчаный пляж после отлива, и просто умоляла коснуться их стилом, которых тоже было бесчисленное множество: одни ослепляли головокружительной красотой, другие вызывали отвращение своей вульгарностью, изготовленные из перьев орла и перьев павлина, настолько длинных, что при каждом штрихе норовили попасть в глаз.

А счетные фишки – несметное количество счетных фишек было рассыпано по прилавкам: фишки из серебра и фишки из золота, крошечные фишки и фишки-гиганты, причудливые фишки с любыми мыслимыми украшениями, включая такие, что, едва взглянув, Эйтли поспешно отворачивалась и совершенно гладкие фишки, на которых имя и титулы владельца могли быть выгравированы прямо на месте высококвалифицированным мастером. Здесь были представлены фишки всех мастей, включая те, цена которых превосходила суммы, которые они могли сосчитать.

В этом квартале торговали нарукавниками и козырьками от солнца, увеличительными стеклами, лампами, подсвечниками, миниатюрными весами в изумительной работы коробочках из слоновой кости. А пергамент! Пергамент был везде! Разве в мире найдется столько кораблей, чтобы привезти весь этот пергамент, каждый квадратный дюйм которого отшлифован, посыпан мягкой рассыпчатой пудрой, так что он сияет, как облако в лучах восходящего солнца?

Здесь продавались маленькие баночки с чернилами всех цветов и оттенков, которые только может вообразить человек: бирюза и кобальт, кармазин и багрянец, коронерская зелень и шамберленовая лазурь, ремесленный оранжевый, армейский голубой, корабельный коричневый и даже безумно дорогое контрабандное императорское золото, за использование которого без соответствующего разрешения (теоретически) клерк мог лишиться рабочей руки. Чтобы избежать суровой кары, императорское золото разбавляли ничтожным количеством серебряного купороса, который стоил дороже самих чернил и прожигал руку до кости, если случалось вдруг расплескать его. Здесь попадались крошечные перочинные ножи, лезвия которых были не толще древесных листьев и в десять раз острее любой перимадейской бритвы, и ножи побольше, которые юные писари с важным видом носили на поясе, обходя таким образом запрет на ношение оружия в государственных учреждениях.

Здесь можно было найти лакированные палочки для размешивания чернил и ситечки из тончайшей золотой проволоки для их фильтрации, скребки для очистки пергамента от старых записей, печати и подставки под них, сургуч, крошечные жаровни и спиртовки для плавки воска, миниатюрные ножички для нелегального изготовления печатей, баночки изумительно мягкой глины для снятия оттиска печати с целью последующей ее подделки. Продавались здесь и портативные ящички для писчих принадлежностей, и шкатулки для хранения бумаг с откидными крышками, которые могли служить в качестве счетных и письменных досок. Они сводили с ума своей красотой, а стоили чуть дороже, чем военный бриг с полным боевым оснащением.

Некоторое время спустя Эйтли бессильно опустилась на лавку, от сверкающего великолепия у нее рябило в глазах. Одно из достоинств Перимадеи, которым любили похвастаться перед чужеземцами ее граждане, состояло в том, что почти каждый житель города умел читать и писать. После сегодняшней прогулки девушка всерьез задумалась, не является ли грамотность одной из форм порока. Собравшись с силами, она подошла к книжной лавке, где продавались манускрипты любой формы и содержания, письма на все случаи жизни. Сняв с полки небольшой увесистый томик, Эйтли открыла страницу с оглавлением и прочла нижеследующее:

Письма от кредиторов к должникам