Читать онлайн «Янтарная Цитадель». Страница 90

Вечером десятого дня, когда Изомира чувствовала себя почти хорошо, вошедшая Намания оперлась на комод, склонив голову. Ее трясло от внутреннего напряжения.

– Я больше не могу.

– Намания? – Имми поспешно сложила письмо и, вставая, заткнула его под обшлаг. Свои писания она не желала показывать никому, даже целительнице. – Что случилось?

Лекарка обернулась. Лицо ее посерело от отчаяния, и девушка смутилась.

– Прости. – Намания вздохнула. – Я больше не могу растягивать твою хворь. Терпение царя истощилось. Он настаивает, чтобы тебя привели к нему, больную или здоровую.

Изомира прикусила губу.

– Я здорова, – ответила она. – Но я все-таки не понимаю. Ну зачем царю такая простушка, как я? Это какая-то ошибка.

Намания покачала головой. Глаза ее покраснели.

– Да пребудет с тобою Богиня, милая, – только и сказала она, поглаживая Изомиру по щеке.

После омовения служанка облачила Изомиру в шелковое платье цвета слоновой кости, с золотым корсажем и широкой верхней юбкой. Девушку эта роскошь просто потрясла – точно как на картинках в книгах Танфии! Имми едва не рассмеялась нелепости своего положения. Даже Танфия никогда не мечтала быть представленной царю и царице.

– И что я здесь делаю? – спросила Изомира вслух, пораженная вдруг величием предстоящей встречи.

Горничная одарила ее долгим, невыразительным взглядом и не ответила. Ей явно неловко было разодевать крестьянку как придворную даму.

– Я сделала все, что могла, – произнесла она, наконец, уложив девушке волосы. – Хотите полюбоваться?

Она подвела Изомиру к зеркалу от пола до потолка. Оттуда на девушку взирала незнакомка – бледная, напуганная русалка, неуместная и уязвимая в непривычных одеждах. Волосы ее были убраны опаловыми заколками, и ниспадали на плечи сияющими волнами.

– Вы прекрасны, – сообщила горничная тоном скорей несчастным, чем радостным.

Провести Изомиру в царские чертоги пришли конюший и стражник, оба в синих с золотом дворцовых мундирах. По гулким коридорам шли они, под взглядами портретов, и вверх по монументальным лестницам. Провожатые молчали. Изомира разрывалась, пытаясь одновременно запомнить все, чтобы потом рассказать Танфии, и волноваться предстоящей встрече. Светильники озаряли янтарь и золото стен, позолоту картинных рам.

Наконец, провожатые вступили в зал перед высокими, богато украшенными дверями. Конюший вошел, стражник же остался ожидать вместе с Изомирой. Оглядываясь, девушка увидела, что по стенам развешаны портреты самодержцев Авентурии. Она знала их лица, видела гравюры в книгах. Царица Силана, основавшая Париону. Царица Гетида, объединившая Девять царств. Царь Маарот, победитель в битве на Серебряных равнинах. Его наследница, царица Девинда, и ее сын, царь Аралит. И внук Девинды, сам Гарнелис.

Изомира вглядывалась в портрет. На нем изображен был прекрасный юноша, неизмеримо добрый и царственный, облаченный в синий бархат и сжимающий увенчанный хрустальным шаром скипетр. На челе его покоилась корона десяти самоцветов, обозначающая единство земель. Волосы его смоляными реками стекали на плечи. Черты лица были тверды – высокие скулы, решительный рот, орлиный нос. От него исходило душевное тепло, мягкая сила и уверенность.

Сердце Изомиры застряло в глотке. Этот человек воплощал собою все ее с Танфией мечты… как мог тот, чья душа просвечивала сквозь зрачки, чинить вред ближним?

Двери отворились – внутри была темнота. Стражник провел девушку внутрь и оставил там, не сказав ни слова, не объяснив ничего. Мрак сомкнулся вокруг нее. Глаза постепенно привыкали к сумеркам, Изомира оглянулась, чтобы понять, что ей делать дальше, но провожатые истаяли, затворив за собою створки дверей.

В дальнем конце коридора виднелось стрельчатое окно, клочок вечернего неба, прорезанный силуэтом. Стоявший был высок, худ, величав, складки его одеяния ниспадали несгибаемо-ровно, точно мраморные. У Изомиры перехватило горло. Она двинулась к окну, притягиваемая будто помимо своей воли. И по мере того как она приближалась, человек оборачивался к ней.

Мелькнули резкие, рубленые черты, перышки седых бровей, черные зеницы. Девушка затаила дыхание, не в силах всхлипнуть. Глаза. Они походили на лужи темной крови, от них исходил обессиливающий черный ток.

Его взгляд ударил ее, сбивая с ног.

Изомира признала лицо с портрета. Это был ее царь, исхудавший, постаревший, но несомненно царь, возлюбленный Гарнелис, которого ее и Танфию учили почитать… но что-то переменилось в нем. Не в облике – в душе. Его внутреннее «я» виднелось в глазах, нетаимое, свет невинности, обращенный ко злу и тьме. Словно, взирая на Имми, он видел не перепуганную девчонку, а лакомый кусочек, златокрылую мошку, которую паук затягивает в тенета и высасывает досуха.

– Дитя, – проговорил царь. Басовитый голос его был тих, но мощен и груб. – Наконец-то.

– Ваше величество, – пролепетала Изомира. Она склонила голову, изобразила реверанс. Что сделать еще, она не знала. Ее разрывали ужас и трепет – ведь что бы не сталось с ним, Гарнелис оставался ее царем.

– Много дней ожидал я этого мига. Когда тебя принесли сюда, ты была больна. Но теперь ты поправилась.

Это не был вопрос – скорей утверждение.

– Да, благодарю вас, ваше величество.

– Хорошо. Твое имя?

– Изомира, дщерь Эйнии, ваше величество.

Наступило долгое молчание. Царь ощупывал ее взглядом, не чувственным – ей бы подобное и в голову не пришло – но неторопливым, загадочным.

– После первоначального приветствия, – проговорил, наконец, Гарнелис, – правильно обращаться «государь».

– Простите, государь.

– Хотя это и неважно. – Он протянул руку – Изомира узнала длинные, костлявые пальцы – и ухватил за подбородок. У девушки екнуло сердце, но освободиться она не осмеливалась. – Откуда ты родом, Изомира?

– Из Излучинки, государь.

– Где это? – Царь нахмурился. – Никогда не слышал.

– На… на западе Сеферета. Это маленькая деревня, государь. Мои родители, они крестьяне…

Царь, похоже, не слышал ее.

– Вы, сеферетцы, красивы. Я сразу заметил тебя, но ты еще прелестней, чем мне помнилось.

Теперь девушка была уверена – царь самолично бродил по узилищам царских рабов под горой. Выискивая… кого?

– Государь… – выдавила она, – я счастлива, что избрана работать во дворце. Я буду служить вам превыше моих сил.

Губы царя дрогнули – в почти-улыбке.

– От тебя не требуется работать. Изомира, ты… особенная.

Рука его опустилась, и он тяжело вздохнул.

Цепочка страха давила горло все сильней.

– Государь?

– Ты играешь в метрарх? – неожиданно спросил он. – Нет, конечно. Крестьяне не склонны к подобным бесплодным играм ума.