Читать онлайн «Чудачка, стоящая внимания». Страница 42

Возьмем хотя бы дона Хосе, того чернявого, третьего слева. Злодеем числился, упокой господь его грешную душу, истинным злодеем. Уж и набедокурил он на своем веку, восемь жен извел, на девятой споткнулся, вон на той добренькой старушке в чепце и жемчугах. И ведь ничего не представляла собой поначалу пигалица эдакая: ни тебе фигуры, ни росту, ни характеру особенного – полный штиль во всем. За богатства и сиротство взял, думал, как и с остальными: запугает, а сам в разгул пустится. Ругнул он ее первый раз для острастки за пустяк какой-то. Она на него глазами зырк-зырк да в пол опустила и тихо так говорить с ним начала, и почувствовал он какое-то беспокойство, вроде как смущение, – отродясь такого не испытывал. А намерения у него были самые решительные – прибить ее, как всегда делал с ее предшественницами, когда они огрызаться станут иль неповиновение окажут, да как теперь прибить, вроде не за что. Настроение не то, с горя дома остался, а уж она рада стараться, не знает, чем угодить, личико сияет, глазки звездочками горят. Вот лучик один в левый глаз попал и в самом сердце застрял. Ну дело известное – влюбился насмерть злодей. Пошло от них три сына и две дочки, за всю жизнь супруги ни разу так и не поссорились и умерли, как водится, в глубокой старости – в один и тот же день. Вот такая байка занятная.

Но о последнем Корсане Жорж ничего существенного не рассказывал, скажет только: господин нынешний небезгрешен, но вполне достоин благородного имени своего. Когда же я особенно наседала, он вставал, поправлял бабочку, сбрасывал пару несуществующих пылинок, провожая их взглядом до самого успокоения, и вспоминал о срочном деле в буфетной.

Вот кого я старалась совсем не замечать, так это охранников: не могла себя преодолеть. Я как бы рассеивала их взглядом, чтобы не расстраиваться. Правда, они были ненавязчивы и старались не мелькать перед глазами без нужды. Но все-таки!

К этому утру я уже многое умела, одного лазанья по деревьям еще не освоила, если на них ветки не торчат через каждые десять дюймов. К сожалению, низ этого совсем не ветвился, до безобразия голый ствол, а лезть надо. На самой верхушке этот негодник запрятал, вон висят мои кисти, в отместку за то, что вчера я весь кон у него выиграла.

На стуле не достанешь, вот если подставить стол, стул и табурет сверху, то, если чуть подскочить, ухватишься. Но Жорж не даст портить мебель. Тогда, тогда – эврика! Голова моя садовая, бывают затмения, но не до такой же степени. Лестница! Именно! Та, что у Джо в конюшне стоит.

А она ничего, не такая уж тяжелая, как кажется.

Я дотащила ее, поставила и, оглянувшись вокруг (разумная предосторожность: среди моих многочисленных туалетов не сыскать ни одних брюк, даже таких незначительных, как шорты), полезла наверх, борясь с душой, которая норовила от страха дезертировать в пятки и там отсидеться в безопасности.

По веткам карабкаться ничуть не хуже, чем по лестнице, а даже и ловчее.

Я благополучно достигла нужной высоты, отвязала свое имущество и уже освоилась, с победным видом озирая окрестности. Последним в поле моего зрения должно было попасть окно на втором этаже дома, его я собиралась рассмотреть особенно хорошенько, поскольку за ним простиралась терра-инкогнито – комната Корсана. Я повернула голову и не поверила глазам своим – прямо на меня в упор смотрел сам Корсан. Я зажмурилась и замотала головой: дескать, сгинь нечистая сила, но сгинуть пришлось мне, и немедленно. Это обычно случается, когда теряешь равновесие, но земли я не достигла, потому что каким-то чудом успела ухватиться руками за толстую ветку. Открываю глаза и вижу – до неба высоко и до земли не близко, да еще ветка качается и сомнения одолевают. Привиделось, или нет? Одним словом, ситуация отчаяния и звать на помощь неудобно: спят еще все. Я первая проснулась, чтобы росу нарисовать. А еще говорят: тем, кто рано встает, тому бог подает. Мне бы сейчас совсем не помешало подать небольшой стог сена или хотя бы пруд. Но бог все-таки бог, он не оставил меня и подал Корсана. Значит, не привиделось, а жаль.

– Падайте! – крикнул он. – Я вас поймаю!

– Не могу! Руки не расцепляются! – ответила я.

Он молчит, соображает, что посоветовать, и я молчу, пока до меня наконец доходит, что это он с таким интересом разглядывает. От этого любые руки расцепляются сами собой, даже такие упрямые, как мои.

Корсан меня поймал, красную как рак, готовую провалиться куда-нибудь подальше, хоть в Австралию, только чтобы не с ним вместе.

– Почему вы смеетесь? – заносчиво спросила я – единственно, что мне осталось в этой плачевной ситуации.

– Потому что приключение вышло забавное!

– Отпустите меня!

– Руки не расцепляются, – ехидно ответил он.

– Я серьезно вам говорю, – самым строгим учительским тоном сказала я.

– И я серьезно. Когда вы падали, я боялся, что не удержу вас, вот и сцепились они намертво.

А может, он не шутит? Мои-то, правда, не расцеплялись.

– Что же, мы так и будем стоять?

– Некоторое время придется. А пока давайте поболтаем. Как вы жили здесь без меня, милая леди? Не скучали?

– Нет! Жила прекрасно!

Я уже поняла, что сморозила глупость и он, конечно, не преминет ее подчеркнуть. Так и вышло.

– Что я слышу! Я не смел надеяться, и вдруг такой подарок. Вам нравится мой дом, может, вам теперь понравится и его хозяин?

– Бросьте паясничать! Вы прекрасно знаете, что я хотела ответить на ваш дурацкий вопрос.

Он тотчас наклонился и поцеловал меня. Ну вот! Все начинается сначала.

– Это вам за дурацкий вопрос, – пояснил он, чтобы я не терялась в догадках. – Кажется, вы забыли, что являетесь моей добычей? Кто привязал ваши кисти?

– А зачем вам знать?

– Я должен наказать виновника. Он подверг вас неоправданному риску. Я мог бы не приехать сегодня, и вы бы сломали себе шею.

– Я сама их повесила… сушиться.

– М-да! Врать вы совсем не умеете, и вот же вам за это и за то, что вы стали еще очаровательнее.

Он опять меня поцеловал, и гораздо дольше, чем в первый раз. Понятно, за две провинности сразу.

Наконец он оторвался от моих губ и как-то медленно, ну, как в замедленной съемке, разжал руки и отступил, серьезно и немного отстраненно глядя на меня; нет, у него был взгляд глубокий, как будто он решал что-то очень важное про себя. Он шел и все время оглядывался именно таким взглядом, пока не скрылся в дверях, а я вместо того, чтобы собирать с земли рассыпавшиеся кисти, глядела ему вслед и думала, что он решал.

Но, ни до чего не додумавшись, вздохнула, собрала последние кисти, встала, отряхнула их и пошла ловить радужные блики.