Читать онлайн «Лучи жизни». Страница 90

Ношевский пожал руку профессору. После нескольких дней одиночного заключения эти четверть часа утомили старика. Лицо его осунулось, глаза погасли, на лбу и на щеках резко обозначились морщины.

Ношевский покинул тюрьму с тяжелым чувством. Он упрекал себя в том, что не нашел нужных слов и не высказал их этому удивительному старику.

15. Мильон терзаний старого демократа"

Мудрец садится посредине" - почему нередко садится на землю.

Р. Роллан. "Кола Брюньон"

Ношевский никак не мог отделаться от тяжелого чувства, оставшегося у него после посещения тюрьмы. Перед ним вновь и вновь возникало осунувшееся, изможденное лицо старого ученого. Долго ли он выдержит в тюрьме? Необходимо прежде всего добиться его освобождения!

Поможет ли делу опубликование договора? Адвокат не был в этом уверен. Соглашение подписано обеими сторонами и поэтому является обоюдоострым оружием. Конечно, опубликование его доказало бы, что Докпуллер действительно стремится превратить "лучи жизни" в "лучи смерти", - но и только. Никаких доказательств того, что Чьюз подписал соглашение под угрозой насилия, - нет, Убийство Меллерта остается неоправданным. С другой стороны, Ношевский, как юрист, не мог не понимать, что опубликование договора дало бы Докпуллеру повод требовать и его выполнения - любой суд подтвердил бы это. Конечно, Докпуллер добился бы освобождения Чьюза, но тогда ему удалось бы завладеть лучами.

В особенно трудное положение ставило Ношевского то, что Чьюз требовал, чтобы договор был опубликован в "Рабочем". Адвокат понимал, что в другую газету действительно не имело смысла обращаться, но все-таки... коммунистическая газета. За всю свою многолетнюю адвокатскую практику он никогда не прибегал к помощи коммунистов. Гордившийся своим последовательным демократизмом, он, конечно, не одобрял правительственных репрессий против коммунистов, но в то же время не одобрял и самих коммунистов. Идти к ним, говорить с ними, признать, что только они могут напечатать правду, - все это было очень неприятно старому адвокату. Он старался уверить себя, что это будет вредно и для Чьюза, еще больше озлобит и без того злобных врагов, окончательно закрепит за ним кличку коммуниста. И, наконец, еще где-то глубже, в подсознании, таилось опасение, как бы обращение к коммунистам не повредило его адвокатской практике. Впрочем, эту мысль Ношевский гнал от себя. Он никогда не признался бы в ней даже самому себе.

Можно было, конечно, опубликовать соглашение в бюллетенях "Ассоциации прогрессивных ученых" и в других изданиях подобного рода, но все это были журналы с ограниченным тиражом, распространявшиеся лишь среди ученых.

В этих терзаниях адвокат провел целый день, так ни на что и не решившись. А на следующее утро, просматривая газеты, он был поражен: газета "Свобода" взяла Чьюза под защиту. Сколько уже раз этот орган, называвший себя радикальным и независимым, менял свое отношение к Чьюзу!

Газета называла глупыми, смехотворными и вредными попытки обвинить профессора Чьюза в смертоносных опытах над людьми."

Какой убийца публично, по собственной инициативе, признается в этом? спрашивала газета. - Профессор Чьюз имел полную возможность скрыть убийство, никто его не заподозрил бы. Единственный вывод: это действительно была самооборона, защита своего изобретения. Надо расследовать, кто и зачем пытался похитить лучи. Независимо от того, кто бы это ни был, виновный должен держать ответ перед лицом закона. А старый ученый, вплоть до окончания следствия, должен быть освобожден хотя бы под залог (а, в сущности, достаточно и честного слова, ведь это же не уголовный преступник, а ученый!). Правительственная партия сделала серьезную ошибку, допустив арест ученого по обвинению в совершенно нелепом преступлении. Вообще всей своей политикой по отношению к профессору Чьюзу правительство показало полное непонимание интересов страны. Вместо того, чтобы договориться с ученым и использовать лучи в интересах народа и республики, оно равнодушно смотрело на травлю ученого, оно арестовало его, оно заключило его в тюрьму, подвергая опасности его жизнь (вспомните его возраст!). Правительственная партия ответит за эти ошибки на выборах: начавшиеся забастовки являются первыми, но грозными предупреждениями".

Ношевский читал - и не верил своим глазам. "Неужели это писала та самая "Свобода", которая недавно сама травила Чьюза? Не она ли вытащила на свет версию о старящем действии лучей? Что же это - очередной трюк со скрытыми целями? Или газета в самом деле все-таки способна объективно рассуждать? Во всяком случае, надо иметь большую смелость, чтобы так решительно выступить против правительства. Несомненно, Керри показал себя храбрым и независимым человеком. "Какие бы цели он ни преследовал, сейчас нам с ним по пути, - решил Ношевский. - Опубликование договора явится лучшим ответом на вопрос о том, кто и зачем пытался похитить лучи".

Словом, Ношевский решил обратиться в "Свободу". Он не сомневался, что такой шаг одобрил бы и сам Чьюз: лишь отсутствие выбора заставило его остановиться на "Рабочем". Правда, "Свобода" несколько раз меняла фронт, но все же эта газета солиднее, чем коммунистический "Рабочий". К тому же, разоблачение врагов Чьюза будет даже убедительнее в устах недавнего врага. Савл превратился в Павла - это произведет впечатление!

Но внезапное решение не заставило Ношевского забыть об осторожности. Он, разумеется, не таскал соглашения в кармане пиджака. Не понес он его и в редакцию. Даже теперь, когда никто, кроме Чьюза, не знал, что соглашение находится у него, он все же не чувствовал себя в безопасности. Конечно, агенты Докпуллера присутствовали на собрании ученых и теперь рыщут в поисках документа.

В редакцию он принес заранее заготовленную фотокопию соглашения, Керри принял его, как всегда, любезно. Он очень заинтересовался копией, но сказал:

- Вы понимаете, господин Ношевский, нам нужен оригинал. Он всегда должен быть под рукой. Мы вступаем в борьбу с самим Докпуллером. Конечно, мы независимы и не боимся никого! Но нам нужны неопровержимые доказательства. Вы юрист и понимаете: против нас начнут судебное дело.

Адвокат, хотя и был согласен с доводами редактора, все же насторожился: выпустить соглашение из рук он ни за что не хотел. Ношевский все-таки не чувствовал полного доверия к новому "союзнику". Да и зачем редактору соглашение? В случае надобности Ношевский представит его суду.

Ношевский умолчал о своих опасениях и выдвинул только это последнее возражение. Керри, конечно, понял и обиделся:

- Простите, господин Ношевский, наше сотрудничество возможно только на основе полного доверия. Раз вы нам не доверяете... - Керри развел руками.