Читать онлайн «Почтовый феномен». Страница 10

Отправители и почтальоны обращались с будущей знаменитостью без церемоний - при распечатывании бандеролей "саксонские тройки" безжалостно рвали, что незаметно прокладывало им путь к грядущей славе. А тут еще поступило распоряжение ликвидировать оставшиеся нераскупленными 37 тысяч экземпляров, и они были уничтожены с истинно немецкой пунктуальностью... Короче говоря, до нашего времени дошло лишь 4-5 тысяч "саксонских троек".

У Феррари был целый лист из двадцати негашеных "саксонских троек". Случайно найденный на чердаке приклеенным к деревянной балке и кое-как отделенный от нее, он, прежде чем оказаться в собрании миллионера, был дважды перепродан, отреставрирован и, сохранившийся до сих пор, считается уникальным. Остальные же современники Феррари надеялись, в случае удачи, заполучить гашеный экземпляр.

Надежды с каждым годом становились более зыбкими, а полнота коллекций, о которой пеклись приверженцы классической филателии, - недостижимой. И не только потому, что многие марки перешли в разряд редких, малодоступных. Уж очень резко возросло число знаков почтовой оплаты. Через десять лет после выпуска "черного пенни" их насчитывалось несколько десятков, а в 1921 году - десятки тысяч. Причем это количество не учитывает разновидностей, которых, например, у одного "черного пенни" 2640.

Но было еще обстоятельство, сыгравшее в судьбе филателии не последнюю роль. Стремление собрать все, что описано в каталоге, и разместить в альбомах по хронологическому принципу заранее предопределяло содержание коллекций. Заданность сковывала фантазию, не позволяла проявиться личным пристрастиям филателистов. Трудно поверить: то, что особенно привлекает нас сейчас - сам рисунок, содержание почтовых марок, - считалось делом второстепенным и при составлении хронологических коллекций не учитывалось. Так продолжалось до середины двадцатых годов, пока не сказали веское слово... дети. Это были школьники из уральского города. Свое обращение они назвали в духе того времени: "Платформа Златоустовского кружка юных филателистов". Школьники ратовали за то, что сейчас называют тематическим коллекционированием. Характер коллекции стал определяться содержанием марок. Скрупулезное следование каталогу уступило место умению найти и раскрыть тему. Погоня за редкостями и количеством отодвинулась на второй план: столь желанная прежде полнота собрания может нарушить стройность замысла.

Изменилось и понятие редкости. Редкой маркой здесь считают уже не более дорогую, а ту, которую труднее найти, что не всегда совпадает. Поиск стал еще спортивнее и азартнее, филателисты обрели то, чего им так долго не хватало, - возможность самовыражения, творчества, импровизации.

В тематической коллекции могут соседствовать знаки почтовой оплаты, созданные в разное время, в разных странах мира. Случается, иное, с детства знакомое изображение предстанет в новом свете, заставит учащенно забиться сердце. Например, марка из серии "Спасение челюскинцев" с портретом летчика Николая Каманина - желанный экземпляр для тех, кто увлекается историей авиации, покорения Севера. И вдруг неожиданная встреча с нею в коллекции, посвященной космосу. Ну конечно же, ведь спустя многие годы знаменитый летчик стал наставником первых советских космонавтов!

Произошло чудо, которое и не снилось узкому кругу старинных поклонников почтовой марки. Филателия стала по-настоящему массовым увлечением, самым распространенным и доступным видом коллекционирования. Ее творческая основа побудила к активному участию в выставках. Новоявленной чемпионке мира увлечений показалось тесно на страницах домашних альбомов, и она сделала решительный шаг навстречу публике. Камерное звучание сменилось мощной симфонией, рассчитанной на широкую аудиторию.

Но можно ли считать, что тематическая филателия победила классическую? Конечно, нельзя. Так, не вытеснил автомобили самолет - каждому свое место. Больше того, в долгом и азартном соперничестве обеих сторон, как принято писать в спортивных газетных отчетах, победила дружба. Под влиянием "классики" были разработаны строгие требования к тематическим коллекциям. Преобладание "тематики" приучило больше, чем прежде, вникать в содержание марок в хронологических коллекциях. "Филателия, - сказал однажды поэт Николай Рыленков, - не только один из самых массовых, доступных буквально каждому видов собирательства, но и одно из самых благородных, самых бескорыстных человеческих увлечений, увлечений для души. Всякое собирательство воспитывает волю к непрекращающимся поискам, но не всякое так раздвигает горизонты, так обогащает в познании мира, так укрепляет дружеские связи между людьми различных стран, как филателия. В ней, как небо в капле росы, отражается вся жизнь современного человечества с его историческими связями и новыми устремлениями. Филателия запечатляет самый дух времени и обязывает увлекшегося ею "быть с веком наравне". Однако вы сейчас убедитесь - цветы зла могут расцвести даже на почве благородных и бескорыстных человеческих увлечений. Пример тому - самая знаменитая марка.

ЗНАМЕНИТАЯ УЗНИЦА

Ох уж эти женщины!

- Знаешь, милый, плюшевая королева опять явилась на бал с дрянной бумажонкой на шее.

- Ты хочешь сказать, что миссис Хинд надела медальон со знаменитой "Британской Гвианой"?

- Уж не знаю, как эта марка называется, только говорят, будто такими в прошлом веке вместо обоев стены оклеивали.

- Не такими. Эта - одна-единственная. Хинд за нее триста тысяч франков выложил да еще налог. В общем, тридцать тысяч долларов по курсу...

- ...за клочок замусоленной бумаги.

- Тогда уж добавь - самой дорогой бумаги в мире. В "клочке" четыре квадратных сантиметра. Значит, каждый из них стоит семь с половиной тысяч долларов. Дороже бриллиантов!

- Хочешь сказать: дороже бриллиантов, что ты подарил мне к годовщине нашей свадьбы? Артур Хинд помешан на марках, однако он выше ценит свою жену...

И правда, марка, с которой, как рассказывали, капризная супруга американского короля плюша хаживала на балы, изяществом не отличалась: шероховатый, поистертый по краям карминово-красный бумажный прямоугольник с обрезанными углами. Грубоватый черный рисунок обезображен пришедшимся почти на самую середину штемпелем да еще чернильным автографом. И тем не менее миссис Хинд охотно щеголяла медальоном: "бумажный бриллиант" неизменно привлекал внимание - не красотой, конечно, а своей необычностью, романтическим происхождением и ценой, из которой она, разумеется, секрета не делала.

"Британская Гвиана", действительно, очень знаменита, а ее причудливая, и в общем-то печальная, история поучительна.