Читать онлайн «Цареградский оборотень». Страница 58

Когда Стимар миновал преисподнюю дворцовых цистерн с питьевой водой, вверх потянулись лабиринты лестниц. Он долго метался по ним, невольно запутывая следы. Он бегал по просекам солнечного света, что проникал сквозь маленькие круглые отверстия, матово пронзая темноту и мирясь с нею, а оттого -- ничего толком не освещая.

Вдруг в лицо ударил порыв легкого ветра, еще не ведавшего безысходных глубин. Запахло свободой и лошадьми, и княжич обрадовался тому, что перед ним вот-вот распахнется Поле, а там уже рукой подать и до Большого Дыма.

Но там, откуда пахнуло простором, открылся только длинный коридор с чередой высоких дверей и, выбрав наугад одну, Стимар очутился на малом поле, покрытом песком и опилками. Над полем и над его головой высилось вогнутое небо, полное разноцветных птиц и крылатых людей, а настоящее синело в стороне полукруглыми пятнами окон-проемов. Два белых коня неслышно двигались вдали по полю двумя белыми тенями, ведомые под уздцы воинами в голубых одеждах. Один из них окликнул княжича, и он, судорожно вздохнув, побежал через дворцовый ипподромий[78] василевса, побежал по песку, не слыша своих шагов, к просветам среди далеких колонн и занавесей.

Выпрыгнув на открытый дворик-перистиль[79] и не успев обрадоваться Солнцу и настоящему небу, княжич тут же снова провалился в каменную глубину, в лабиринты и узоры галерей, в перламутровое кружево Халкея.

Погоня казалась почти бездвижной, как само дворцовое утро, как белые стражи ирия, но и неотступчива, будто тягостный сон. Ровные, далекие шаги стражей не стихали за спиной. Стимар уже научился замечать спафариев по  прозрачным теням на мерцающей ряби мозаик, по звуку шагов за углом, по едва приметному содроганию занавесей.

Однажды, всем телом навалившись на белую, очень гладкую дверь, княжич попал в галерею, полную живых, но совсем неподвижных людей, в переливы разноцветных одежд в тесноту рук, бессильно висящих или сложенных на расшитых золотых и серебряных поясах.

Безмолвные люди стояли долгими рядами вдоль стен, между колонн, вдоль занавесей, тревожа их только муравьным шорохом своего дыхания. Не было труда бежать и среди этих людей, проскальзывая через золотые, синие и белые шелка мимо разъяренных хищников и раскинувших крылья орлов, мимо оленей и стремительных лисиц, мимо лилий и гребенчатых змей, мимо застывших сражений, рек и водопадов, вышитых на их одеяниях -- мимо всего этого зачарованного царства, позабывшего о жизни и времени. Никто не ловил княжича. Только люди в белых одеждах с пурпурными ромбами на спинах стали медленно поворачиваться и загораживать перед ним руками прямой путь. Но и сам княжич чуял, что туда ему нельзя -- в ту распрямленную пустоту между рядами живых тел. Оттуда, навстречу всем, двигалась из глубины великая и непреодолимая сила, пока являя себя лишь обращенным в ту глубину благоговейным безмолвием людей и еще далекими пурпурными пятнами, смутно вспыхивавшими на самом дне.

Княжич невольно замедлил бег, поддаваясь общему оцепенению, свернул в сторону -- и в тот же миг длинный серебряный прут, сверкнув над головой, больно ударил его по плечу.

Княжич сдержал крик, зная, что стоит вскрикнуть от боли -- и сразу несчетные руки схватят его и бросят в какую-нибудь бездну. Все вокруг тогда сразу оживут только за тем, чтобы схватить его. Он увидел над собой множество сверкающих серебряных молний. Без единого слова сходились к нему со всех четырех сторон люди в серебряных одеяниях, в багряных шапках с павлиньими перьями, мольчальники Дворца, силенциарии, хранившие безмолвие царских пустот. Трепет павлиньих узоров так заворожил Стимара, что он не успел увернуться и боль от двух новых ударов молний пронзила его спину и плечо.

Но вдруг мольчальники с бездыханным смятением на лицах отвернулись в другую сторону, и Стимар, опомнившись, юркнул в узкий проход, предназначенный для быстрого и скрытого прохода слуг вокруг зала императорских приемов, именовавшегося Большим Триклинием Девятнадцати Лож...

Так перламутровая раковина великой Империи приняла княжича в прекрасное совершенство своих пустот, открываясь перед ним всей безупречностью своих лабиринтов-завитков и ведя все дальше и глубже -- к великой Тайне.

“Маленький каган” мог бы совсем потеряться, совсем обессилить и погибнуть в той узкой тьме, что черным ужом, закусившим конец своего хвоста, опоясывал зал императорских приемов. Только посвященные знали, где отсюда выход. Но Стимара невольно спасла вереница слуг со светильниками, шествовавшая навстречу. Изумившись необыкновенному лазутчику, первый из тех дворцовых слуг замер на месте, а задние наткнулись на него и глухо загалдели. Стимар пустился обратно, прочь от масляных огней и зрачков, мерцавших во мраке холодными каплями.

Вдалеке тихий сквозняк уносил редкие пылинки света в какой-то иной простор, еще не тронутый страхом Стимара и его горячим дыханием. Княжич кинулся туда. Узкий проход вытолкнул его в галерею, и очень скользкий пол той белостенной галереи вынес его, будто ледяной язык на зимней горке, прямо на середину огромной светлицы, заставленной длинными столами из ливанского кедра.

Высокие мужи, черноволосые, в голубых одеяниях, подпоясанных алыми поясами с широкими золотыми пряжками, неторопливо двигались вдоль тех столов, обращая на княжича взоры, полные сильного покоя. Многие из них улыбались, обнажая зубы, такой белизны, что княжичу приходилось щуриться и прикрывать глаза рукой.

Один из мужей, одетый не в небесную синь утра, а в вечернюю зарю, подступил к обомлевшему княжичу и длинным бронзовым жезлом с орлиным клювом и острыми крылышками попытался поддеть его между ног, прямо за срамное место. Но Стимар уже опомнился и юркнул, как в Фермастре, под ближайший стол.

Раскатистый смех загремел над княжичем в вышине. Стоило ему высунуться из-под стола, из леса кедровых ножек толщиной в его, малого, обхват, как в тот же миг на него  обрушился град душистых золотых плодов ирия. Такую встречу устроили “маленькому кагану” северцев телохранители ромейского царя --  экскувиты.

Наконец двери Триклиния экскувитов выпустили Стимара в открытый двор, выложенный плитами розового льда.

Стремительные ручейки мраморных узоров привели княжича к гранитным стенам нумер, императорских застенков. То были не просто стены, а настоящие скалы. Испугавшись таких необъятных камней, Стимар снова скрылся под своды дворцовых небес, пересек мерцавшие влажными искрами просторы бань Зевскиппа и достиг дворцового храма святого Стефана, который был соединен одной золотой крышей как с великими банями, так и с самыми глубокими на свете узилищами. В храме мимо княжича промелькнули пчелиные рои огоньков и вереницы худых людей в черных одеяниях, совсем не заметивших малого, словно все они были мертвыми замежными слепцами. Но и здесь нельзя было прятаться и перевести дух, как на Туровой земле нельзя было прятаться среди темных столбов погоста.