Читать онлайн «Матка». Страница 13

Если продолжать аналогию с античным пантеоном, Тиамат прежде всего можно сравнить с Геей. Возможно, сам греческий корень "гео" происходит от шумерского "ки" — "земля, часть" — слово, указывающее на происхождение Земли как осколка планеты Тиамат. В древнегреческой космогонии Гея — наряду с Хаосом, Тартаром и Эросом — одна из первичных сил творения, порождающая сама из себя Уран (небо) и Понт (море) и в союзе с ними, а также с Хаосом и Тартаром создающая целый сонм чудовищ.

От брака земли Геи и неба Урана рождаются боги первого поколения — титаны (в том числе отец Зевса, пожирающий своих детей Кронос — "время"), позже низвергнутые олимпийцами в бездну Тартара; циклопы ("круглоглазые") — великаны с одним глазом посреди лба; гекатонхейры ("сторукие") с пятьюдесятью головами и сотней рук; гиганты; безобразные богини мести эринии — защитницы прав материнского родства; и обольстительная богиня страсти Афродита, которая, в свою очередь, в союзе с богом кровожадности и вероломной войны Аресом порождает Деймос ("ужас"), Фобос ("страх"), божка чувственности Эрота и Гармонию.

От союза Геи с морем Понтом через поколение морских божеств, олицетворяющих стихию глубинных страстей, происходит ряд загадочных существ: морские девы, превращенные олимпийцами в смертоносных Горгон; сестры грайи — старухи, имевшие на троих только один глаз и один зуб; Харибда — огромный водоворот, поглощавший корабли в Сицилийском проливе; Сцилла — нимфа, превращенная ревнивой соперницей в миксантропичное чудовище.

Тартар понимается в античной мифологии как своего рода "дно на дне", самое глубокое место потустороннего мира — Аида ("невидимый"). В соединении с Тартаром Гея порождает дракона Пифона, сторожившего в горах прорицалище древних богинь и разорявшего Дельфы; Тифона (от слова "дымить, чадить") — стоглавое чудовище со змеиным телом и огненными глазами, задевающее головой звезды; и полудеву-полузмею Ехидну. От Тифона и Ехидны, в свою очередь, происходят медноголосый трехглавый пес Цербер — страж в царстве мертвых; крылатая полудева-полульвица Сфинкс (от слова "сдавливать, душить"), загадывавшая путникам загадки и убивавшая тех, кто давал неправильный ответ; Химера, в облике которой сочетались части тел различных животных; побежденные Гераклом гигантский Немейский лев — свирепый хищник, убивавший больше, чем мог съесть, и девятиглавая змея Лернейская гидра, у которой на месте каждой отрубленной головы вырастали две новые.

В описании Тиамат присутствуют также черты сходства с античной первостихией Хаоса. Хаос в различных традициях увязывается с корнем cha ("зев, зияние") или трактуется как влага, вода от слова cheo ("лить, разливать"). Он порождает из себя Эреб ("мрак") и Никту ("ночь"), от которых затем происходят Эфир (тонкая внефизическая энергия), Гемера ("день"), Танатос/Фанат ("смерть"), Гипнос ("сон"), Эрида ("раздор"), Ата ("обман"), керы ("кары") — "порча, уничтожение", Немезида ("возмездие"), Мом ("злословие, насмешка"), мойры (божества судьбы) и геспериды (нимфы-хранительницы яблок вечной молодости, подаренных Геей на свадьбу Гере).

Даже краткий обзор тератологических (от слов "чудо, чудовище") сюжетов позволяет представить, насколько неочевидные законы природы и могущественные импульсы бессознательного традиционно отражаются в архаической мифологии. Хтонические существа, скрывающие в себе тайну жизни и смерти, восходят к матриархальному образу Великой матери, одним из вариантов которого является Тиамат, и, по всей видимости, аналогичны силам, которым посвящался культ "старших богов".

Глеб.

Внезапное осознание, что все удивительные практики, скрытые в жертвенном камне, осуществлялись некогда в реальности, а следовательно, могут быть повторены, стало для Тасманова откровением. В первую же ночь после разговора с Золтаном Себестьяном он выбрал на улице совершенно случайного молодого человека, парализовал его волю с помощью автохтона, чему давно уже не встречал никаких препятствий, привел к алтарю и с помощью подручных средств приблизительно воспроизвел один из наиболее памятных ритуалов.

Эффект превзошел все ожидания. Едва кровь жертвы брызнула на камень, поток разрозненных озарений, исходивших из алтаря, сложился во всеобъемлющее свидетельство об ушедшей жизни, несопоставимо более насыщенной и значимой, чем настоящая. Тасманов с точностью до мелочей вспомнил обоюдоострую науку древних жрецов, способную пробудить любые силы человеческой души, и свою давнюю одержимость в поиске выхода за пределы человеческих возможностей, пусть даже самых потаенных. В одно мгновение в нем возродились не только навыки осуществления жертвоприношения, но и коварный опыт произвольного изменения сознания, и утонченное медицинское искусство, на порядки превосходившее современное и позволявшее производить хирургические операции голыми руками, под гипнозом вводя в тело человека каменные нити…

Первое, что решил Тасманов — через сеть автохтонов распространить приверженность культу, ввести священный смысл жертвоприношений обывателям в плоть и кровь. Формула бесконечных возможностей материи, зашифрованная в специально разработанном для призвания хтонических сил языке, воспринималось жертвами уже не как экзотическое предание о забытых богах, а непосредственно.

С этого момента исследования Золтана Себестьяна играли лишь вспомогательную роль. Научная интерпретация древневавилонской мифологии не прибавляла ничего существенного к священному языку стихий, на котором проводились ритуалы и которым Тасманов владел интуитивно, хотя информация из иероглифических таблиц порой попадалась небезынтересная. Опробовав жертвоприношения в приватной обстановке, Тасманов вскоре ненавязчиво добавил настоящие убийства в практику некоторых сообществ, которых прежде собирал для ритуалов возле алтаря. Неотразимое действие подземных сил превратило к тому времени наиболее пытливых владельцев автохтонов в тяжело больных, но весьма состоятельных, влиятельных и осведомленных существ. Благодаря их поддержке, зачастую невольной и неосознанной — результат гипнотического манипулирования — Тасманов добивался многих необходимых привилегий в своей работе, однако их сознание пребывало в до такой степени пограничном состоянии между реальностью и хтоническим потоком, что они даже не сразу заметили замену фантасмагорических убийств реальными; для Тасманова же переход к физическому осуществлению массовых ритуальных действ означал подъем контроля над жизнью жертв на небывалую доселе высоту.

Под предлогом строительства закрытых элитных поселков он возвел в различных уголках страны исполинские города-святилища, организованные по принципу обнаруженных Золтаном Себестьяном подземных храмов и предназначенные для возрождения в современном мире культа древневавилонских "старших богов". Среди знаний, скрытых в жертвенном камне, Тасманов обнаружил также и технологию изготовления алтарей. Предельная концентрация хтонических потоков в кубе из габбро достигалась путем периодического повторения изощренных ритуальных истязаний в присутствии беснующейся толпы. Тасманов задался целью изготовить несколько запасных алтарей и соответствующим образом организовал религиозную практику в каждом из филиалов секты.