Читать онлайн «Песни далекой Земли [сборник]». Страница 127

Факты, стоявшие за этим, несомненно, судьбоносным событием, никогда не были до конца установлены. Агиографы пророчицы заявляют, что она пала жертвой преподавателей, которые оказались неспособны ответить на ее острую критику Корана. Нейтральные историки дают более приземленное объяснение. Она завела роман с товарищем по колледжу и ушла, как только ее беременность стала бросаться в глаза.

Истина, возможно, присутствует в обеих версиях. Пророчица никогда не отрекалась от молодого человека, который называл себя ее сыном, равно как и не предпринимала никаких серьезных попыток скрыть свои последующие связи с любовниками обоих полов. Раскованное отношение к вопросам секса, практически приближавшееся к тому, которое проповедует индуизм, вообще было одним из разительных отличий хрислама от породивших его религий. Оно, безусловно, немало способствовало его популярности. Ничто не могло являть более разительный контраст с пуританством ислама и сексуальной патологией христианства, которая отравила жизни миллиардам людей и достигла кульминационной точки в таком извращении, как целибат.

После изгнания из колледжа Руби Голденберг фактически исчезла более чем на двадцать лет. Тибетские монастыри, католические ордена и целое сонмище прочих претендентов впоследствии предъявляли доказательства того, что оказывали ей гостеприимство, но ни одно из них не выдержало проверки. Не существует и доказательства того, что она провела это время на Луне. Проследить ее пребывание среди сравнительно небольшого тамошнего населения было бы несложно. С уверенностью можно сказать лишь то, что пророчица Фатима Магдалина появилась на мировой сцене в две тысячи пятнадцатом.

Христианство и ислам весьма точно описывались как религии книги. Хрислам, их потомок, предназначавшийся стать преемником, был основан на технике неизмеримо более мощной.

Это была первая религия байта.

У каждого века свой характерный язык, полный слов, которые за век до того звучали бы бессмыслицей и забылись через столетие. Некоторые из них порождены искусством, спортом, модой или политикой, но большинство является продуктами науки и техники, включая, конечно, военную.

Моряки, тысячелетиями бороздившие мировые океаны, обладали сложным, недоступным для понимания сухопутных людей арсеналом названий и команд, которые позволяли им осуществлять управление такелажем, от которого зависела их жизнь. Когда в начале двадцатого века по всем континентам начал распространяться автомобиль, в обиход вошли десятки непонятных новых слов, а старым были приданы новые значения. Кучер викторианского двухколесного экипажа пришел бы в полное замешательство от коробки скоростей, сцепления, зажигания, ветрового стекла, дифференциала, свечи, карбюратора — слов, которые его внук без труда использовал изо дня в день. Тот, в свою очередь, точно так же растерялся бы, услышав: радиолампа, антенна, волновой диапазон, тюнер, частота.

Электронная эра и особенно появление компьютеров принялись порождать неологизмы со взрывной мощностью. Микрочип, жесткий диск, лазер, компакт-диск, видеомагнитофон, магнитофонная кассета, мегабайт, программное обеспечение — до середины двадцатого века эти слова и выражения почти всем показались бы абсолютно бессмысленными. С приближением Миллениума в словаре разработчиков систем обработки информации все чаще начало появляться нечто еще более странное, даже парадоксальное — виртуальная реальность.

Результаты работы ранних систем виртуальной реальности были почти так же грубы, как изображения на экранах первых телевизоров, но и они оказались такими захватывающими, что создавали привычку и даже становились источником болезненного привыкания. Трехмерные широкоугольные изображения настолько полно завладевали вниманием пользователя, что на неровные мультипликационные движения тот не обращал внимания. По мере постоянного улучшения разрешения и анимации виртуальный мир все больше и больше приближался к реальному, но его всегда можно было отличить от настоящего. В него можно было попасть только с помощью таких громоздких приспособлений, как шлемы с дисплеями и перчатки, управляемые сервоприводами. Чтобы сделать иллюзию полной и окончательно сбить с толку мозг, оставалось обмануть внешние органы чувств — глаза, уши, мускулы — и подавать информацию прямо в нервные цепи.

Идее машины грез было уже не меньше ста лет, когда развитие технологии сканирования мозга и нанохирургии сделало возможной ее реализацию. Первые образцы, как и самые древние компьютеры, были массивными. Шкафы с оборудованием занимали целые комнаты. Но, как и в случае с компьютерами, миниатюризация шла с поразительной скоростью. Их применение сперва было ограничено, поскольку действовать им приходилось посредством электродов, вживленных в кору головного мозга.

Настоящий прорыв произошел, когда был усовершенствован Мозгоблок, хотя целое поколение специалистов-медиков считало это невозможным. Запоминающее устройство, хранящее терабайты информации, было соединено волоконно-оптическим кабелем со шлемом, плотно прилегающим к голове. Он содержал миллиарды терминалов размером с атом и осуществлял безболезненный контакт с кожей. Мозгоблок был настолько неоценим как для развлечения, так и для образования, что в течение одного поколения всякий, кто мог себе позволить, приобрел его и смирился с облысением как неизбежной компенсацией.

Мозгоблок был вполне транспортабельным, но портативным его так и не сделали. На то были веские причины. Любой человек, который полностью погрузился бы в виртуальный мир и принялся бы этак вот разгуливать даже в знакомой домашней обстановке, прожил бы недолго.

Потенциал Мозгоблока как средства обеспечения искусственного переживания — особенно эротического, благодаря стремительно развивающейся технологии гедоники, — был признан сразу же, но не отвергалось и более серьезное его применение. Посредством целых библиотек специализированных модулей памяти или мнемочипов стало доступно мгновенное получение знаний и умений. Но наиболее привлекательным оказался так называемый тотальный дневник, который позволял записывать, а затем заново переживать драгоценные моменты жизни, даже редактировать их сообразно своим сокровенным желаниям.

Благодаря подготовке в области электроники, пророчица Фатима Магдалина первой распознала возможности Мозгоблока для распространения доктрин хрислама. У нее, разумеется, были предшественники в лице телепроповедников двадцатого века, которые использовали для своих нужд радиоволны и спутники связи, но она могла применять технологию, могущество которой не имело границ. Вера всегда была более вопросом эмоций, чем интеллекта, а Мозгоблок мог апеллировать напрямую и к тому и к другому.