Читать онлайн «Сватовство (The Matchmakers)». Страница 17

Наконец горе немного отпустило. Все считали, что мальчики важнее всего, что им нужна мама. Кейн был не из тех, кто кричал о своих проблемах, — он сдерживал слезы и вел себя как прежде, но в конце дня его никто не ждал. Никто не смеялся его шуткам и не массировал его уставшие плечи, не с кем было поделиться мыслями и не с кем заниматься любовью.

Не знаю, почему люди склонны делиться со мной самыми интимными секретами. Может быть, потому, что я этим интересуюсь? Но иногда это еще и потому, что я сочувствую.

Я видела эпизод в «Звездном Трэке», где женщина сопереживала, она чувствовала радость и несчастья других людей. Вот это со мной и происходит. Я думаю, это потому, что я сосредотачиваюсь и слушаю так напряженно, как будто пытаюсь разрешить за них их проблемы. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь.

Нужно было побывать вонючей секретаршей, чтобы узнать, что не все в этом на меня похожи. Хилди толковала мне, что больше всего на свете хочет писать детские книжки. На самом деле — написала всего одну и до сих пор не может ее издать.

Не знаю, что во мне не так, но я верю тому, что мне говорят люди. Хилди сказала, что ей нужен издатель, и я сделала так, что ее книгу должны были читать лучшие издатели детских книг в Нью-Йорке. Потом я провела три дня на телефоне, пытаясь застать Хилди. Когда, наконец, я ее застала поздним вечером в воскресенье, она сердито сказала мне, что, так как я не позвонила ей, как обещала, она отослала рукопись обычным путем в другое издательство. Конечно, ей отказали, и она это восприняла как следствие моего равнодушия.

Много времени прошло, пока я сообразила, что желанием Хилди на самом деле было говорить людям, что когда-нибудь она будет писать детские книги.

Из-за того, что я слушаю людей так сосредоточенно, сопровождая их рассказы предложением помощи, поэтому, я думаю, люди и рассказывают мне о своих проблемах.

Но я не знала, какую помощь предложить Кейну. Может быть, собрать вместе его семью и наорать на них? Может быть взять его мальчиков на год или больше и дать ему возможность побыть одному и погоревать? Хотя как-то не верится, что он отдаст мне их. Может, сказать: «Кейн, я могу различить вас и вашего брата! И более того, я, должно быть, больше подхожу вам, чем ваша жена, у которой не было недостатков?»

Да, хорошо. Огромный, с прекрасной внешностью ковбой, у которого мысль о хорошо проведенном времени связана с чисткой лошадиных копыт, рядом с остроумной городской женщиной. Выйти за него замуж, переехать на ранчо и потом демонстрировать овцу на ярмарке штата? Или, может, Кейну двинуть в Нью-Йорк, сделаться мистером Кейл Эндерсон и подносить мне холодные напитки на вечерах раздачи автографов?

С другой стороны, уж если мы подошли к суровой, холодной действительности, то я не могу вообразить, чтобы кто-нибудь хотел со мной жить. Не делая из этого мелодраму, вы не верите, что кому-нибудь можете нравиться, что вас не любили ваши собственные родители.

Не знаю, сколько бы мы тут оставались в безопасности, держась друг за друга, если бы не появился Сэнди с мальчиками. Услышав голоса, мы взглянули друг на друга с внезапным ужасом, а потом с неловким смущением.

Насколько возможно быстро, я натянула одежду, морщась из-за того, что у меня были ободраны колени. Когда я попыталась обуться, то обнаружила, что шнуровка сапог разорвана. «Так вот как он их снял», — пронеслось в голове. Пришлось спускаться с чердачной лестнице в спадающих сапогах.

Сэнди, стоя позади мальчиков, взглянул на нас только раз, и я поняла, что он сразу же узнал, что произошло. Я не могла встречаться взглядами ни с ним, ни с Кейном, так что сконцентрировалась на мальчиках.

Сэнди привел лошадей. Назад я ехала верхом, и это было хорошо, учитывая состояние моих сапог. Возвращаясь в лагерь, я не глядела на Кейна, и когда он протянул мне моток тяжелого хлопчатобумажного шнура и сказал, что собирается зашнуровать мне сапоги, я выхватила моток, заверив его, что сама с этим справлюсь. Я знала, что он на мгновение остановился, глядя на меня, но я на него не смотрела.

Прошлой ночью я спала на открытом воздухе, недалеко от мужчин и мальчиков, а другие женщины спали в старом доме, но в эту ночь я пошла спать к женщинам. То, что произошло между мной и глупым ковбоем, было несчастным случаем, к которому я не собиралась добавлять еще одну ошибку. Завтра я должна начать обратный путь в Чендлер, раз собралась уезжать.

Размышления о несчастном случае навели меня на мысль, что этой ночью я могла забеременеть. Я не могла припомнить, чтобы было применено хоть какое-то предохранительное средство.

— Могу сделать аборт, — сказала я в темноту. Черт меня подери, я должна убить мое собственное дитя. Всю свою жизнь я мало думала о детях, но тотчас же вообразила себя сидящей на вращающемся кресле в три часа дня с черноволосым малышом на груди и пишущей заметки для следующей книги; потом — бинтующей сбитое колено у трехлетнего малыша и поцелуем утирающей ребенку слезы. Я вообразила женщину-помощницу, стирающую грязные пеленки и счищающую морковное пюре с кухонной стены. Я ведь реалистка!

В течение долгих часов я не могла заснуть, а когда проснулась, в комнате никого не было.

На следующий день я почти не видела Кейна. Практически я с ним вообще не встречалась, что меня устраивало, потому что я не знала, какие чувства к нему испытываю. Он с Руфью ушел в лес, оставив меня присматривать за дорогими мне малышами. Собственно, он их оставил на Сэнди, но я их забрала, и мы чудесно провели время, разглядывая в Этернити все сразу и каждый дом отдельно, придумывая истории о тех, кто жил там, а сейчас умер.

После обеда они положили головы на мои колени, и я рассказывала им истории, пока они не уснули.

Когда мы вернулись в лагерь, было около трех часов, но на месте был только Сэнди, и тот дремал в тени. Мальчики немедленно на него запрыгнули. Увидев, что он им обрадовался, я с большой неохотой оставила их с ним и пошла вниз по дороге, ведущей в городок, где заприметила пикап, не сомневаясь, что эта машина должна доставить меня обратно в Чендлер. Я храбрилась изо всех сил. Когда я увидела Майка, стоящего рядом с пикапом, то снова изумилась — как все-таки мало он похож на Кейна. У Майка были короткие прямые ресницы, выпяченные губы и тело, склонное к полноте. К тому же тембр его голоса был выше глубокого баса Кейна.

— Привет, Майк, — сказала я. — Как себя чувствуют новорожденные?

Когда Майк повернулся, чтобы на меня взглянуть, я сразу поняла, что что-то сморозила, и не надо было особо шевелить мозгами, чтобы сообразить — что. Я слишком поздно заметила пару ног в сапогах, высовывающихся из грузовика.