Читать онлайн «Приход террафилов». Страница 37

Формулы, которыми Доктор убористо покрывал страницы, были не абстрактными физическими уравнениями. Они фиксировали его собственный уникальный опыт, накопленный за столетия путешествий во времени и пространстве. Воспоминания, выраженные языком математики, позволяли яснее увидеть взаимосвязи, установить логические цепочки и выявить порядок в хаотическом нагромождении событий. Немногие могли видеть вселенную во всей ее необъятной красоте и сложности, но еще меньше считали эту способность даром, а не проклятием. Им было известно, что истина не едина, а у каждого своя, что будущее не высечено в камне, а меняется в зависимости от каждого принятого решения, что Судьба неистощима на парадоксы… Это знание основывалось на понимании пространства как одного из измерений времени – понимании, недоступном среднему уму. Вот почему Доктор нередко казался безучастным и даже беспечным в ситуациях, когда окружающие теряли голову от страха.

Людей, способных понять устройство вселенной, всегда было немного. На заре эры межзвездных путешествий их называли Разведчиками. Обладая тем же даром, что и Доктор, они улавливали взаимосвязь космических явлений, находя выход там, где другие опускали руки. Именно они составили карты мультиверса, а кое-кому довелось даже заглянуть за пределы нашей вселенной – в «другой космос», сейчас известный как Второй Эфир.

(Поговаривали, что на самом деле это название придумал Доктор – уж очень ему не нравилось слово «Пустоты», принятое среди ученых, – однако сам он это настойчиво отрицал).

Из всех членов экипажа только Доктор мог предположить возможные пути развития событий, взвесить все риски и принять решение, которое никому другому просто не пришло бы в голову, – и он сам отлично это знал. Впрочем, как и то, что любая ошибка может обернуться катастрофой, и вся ответственность ляжет на его плечи.

Заложив страницу карандашом, он захлопнул блокнот, устроился на лежанке поудобнее и закрыл глаза.

Эми не стала его тревожить. Сидя в полутьме пустой общей каюты, она тоже пыталась обдумать события последних дней. Они разворачивались перед ее мысленным взором, словно огромное полотно, которое было всего лишь малой частью необъятного целого. В этом узоре она легко различала линию Доктора: яркий проблеск глубокого синего цвета, мелкие стежки поступков, неожиданно складывающиеся в рисунок. Наверное, на таком полотне можно было бы разглядеть все бесконечные варианты происходящих с ними событий, причины которых лежали в других мирах, бесконечно огромных или ужасающе малых, но равно недоступных человеческому уму. Как вышло, что именно она, обычная девчонка из английского городка, вдруг оказалась среди вершителей судеб мира? И почему она думает только о себе – вместо того, чтобы им помочь?

Увидев то, что видела она, любой бы перестал принимать свои желания и амбиции всерьез. Эми покосилась на Доктора – не наблюдает ли он за ней, – но тот, казалось, задремал. На лице его отражалась полнейшая безмятежность, и девушка невольно улыбнулась. Доктору бы такие рассуждения не понравились. Он сказал бы, что не встречал ни одного человека, чья жизнь и поступки не имели бы значения. Даже если в какой-то момент тебе кажется, что для вселенной ты лишь песчинка в пустыне, в действительности каждый твой шаг отдается эхом в будущем, каждый поступок порождает сотни альтернативных миров. Как Эверест складывается из камней, так и вселенная формируется под влиянием наших решений. Каждый из них – стежок в общем узоре, но увидеть его можно, только развернув полотно. А это было под силу лишь Доктору.

За свою долгую жизнь он убедился, что любое, даже самое незначительное на первый взгляд действие имеет неисчислимое множество последствий. Опасности множились, как отражения в разбитом зеркале. Эми могла сколько угодно воображать, как Повелители Времени видят мир, эту сложную паутину судеб и обстоятельств; Доктору же предстояло разобраться в ее узоре и найти ту единственную ниточку, которая вела к спасению вселенной. Будучи последним из своей расы, он принял ответственность за все миры по эту сторону черной дыры, не теряя надежды помочь каждому, до кого мог дотянуться. А ведь в галактике даже не было существа, способного поговорить с ним на равных.

Поймав себя на этой мысли, Эми снова улыбнулась. Она почти слышала голос Доктора, который терпеливо объяснял ей, что жизнь и не должна состоять сплошь из хорошего. В ней поровну и печали, и радости, причем одно не отменяет другого. Это была не просто красивая философия – Доктор действительно так думал. Может, он и был бы рад разделить с ней свое удивительное восприятие мира, только вот готова ли она взвалить на себя такую ответственность?

Размышления Эми прервал приближающийся стук копыт. Оставив Доктора спать, она выглянула в коридор и чуть не налетела на спешившего на мостик И’гго.

– Что-то случилось?

Капитан притормозил и обернулся.

– Мы падаем быстрее, чем должны бы. Не могу разобраться, почему. Но это не страшно. Сейчас притормозим нашу старушку, – он похлопал по металлу обшивки, словно по боку породистой лошади, – и все будет хорошо. Не о чем тревожиться, мисс.

И капитан скрылся за поворотом. Бросив быстрый взгляд на Доктора, Эми решила последовать его примеру и уже направилась в свою каюту, когда в коридоре внезапно появился Локсли. Увидев девушку, он просиял от радости. Эми нехотя призналась себе, что это ей лестно.

– А где Доктор? Спит? – спросил лучник, подходя поближе.

– Или очень убедительно притворяется, – отозвалась Эми, кивая в сторону лежанки. Локсли проследил за ее взглядом и почесал затылок: от позы, в которой умудрялся спать Доктор, у него моментально начали ныть спина и шея.

– Я сейчас встретил капитана, он сказал, что все в порядке. Корабль переключился в «режим Падения» или что-то вроде. Честно говоря, я не сразу понял, что он о полете. Хотя ощущение было забавное. Вы тоже это почувствовали?

Эми подбодрила его кивком, и Локсли радостно продолжил:

– Мне даже показалось, будто я сплю с открытыми глазами. Потом-то я понял, что это эффект Падения, – он смутился. – Прошу прощения, что говорю только о себе. Как-то неловко. Не хотите немного поболтать?

– Конечно, – Эми усилием воли заставила себя перестать кокетничать. Это хоть и отвлекало от событий прошедшего дня, но было нечестно по отношению к… словом, нечестно. – Как насчет чашечки чая?

Локсли расцвел.

– Спасибо!

– «Спасибо, да» или «спасибо, нет»? – поинтересовалась Эми.

– «Спасибо, да», конечно. Весь день мечтаю о чае, – не моргнув глазом соврал Локсли. – А мы не должны… ну, перед тем, как уйти, хотя бы уложить его нормально?