Читать онлайн «Марсианское путешествие». Страница 5

И на самом деле - Миллера было за что уважать. Когда-то, в пятилетнем возрасте, он удивил родителей математическими способностями: без калькулятора и без бумаги умножал и делил трех-, четырехзначные цифры. Когда исполнилось семь лет, Миллера забрали у родителей в закрытый математический центр для особоодаренных детей. Там он прожил десять лет. Что и как изучал в этом центре Миллер - никто не знает, известно только, что с шестнадцати лет он начал удивлять мир научными статьями. Так, еще в первой статье "Основы кибернетики" Миллер предложил известный постулат, поддержанный в дальнейшем многими учеными. Вот он, этот постулат Миллера: "Если глухой стеной отгородить от человека кибернетическую машину, способную вести такой диалог, что он не сумеет различить, кто с ним разговаривает, человек или машина, это будет означать, что человек кибернетическая система..."

Фактически с этого постулата Миллера и началось развитие кибернетики; усилия многих ученых были направлены на то, чтобы создать такую кибернетическую машину, которая вела бы с человеком диалог на равных...

Продолжительное время после окончания математического центра Миллер работал в закрытом военном учреждении. Бесспорно, мы никогда не узнаем, какими проблемами он там занимался. Там же, в закрытом военном учреждении, Миллер совершил ряд фундаментальных открытий, защитил докторскую. Однажды, когда журналисты очень уж пристали к Миллеру с вопросами об ответственности ученого за свои открытия, он ответил так:

- Мне как ученому, который изучает и познает объективные законы природы, существующие независимо от желания и воли людей, наций и народов, совсем безразлично, кому принесут временную пользу мои открытия. Я не виноват, что родился здесь, в Соединенных Штатах, что государство оплачивает мои фундаментальные исследования. Могу заверить вас в одном: сидя в рабочем кабинете, занимаясь расчетами, я никого не убиваю и не могу убить. Наука, как вам известно, не принадлежит одной лишь нации, одному государству, научный прогресс - явление интернациональное, открытия ученых принадлежат всему человечеству. Открытиями Ньютона, Кеплера, Омма, Эйнштейна пользуются все люди, все человечество...

Не стану комментировать это интервью, его достаточно комментировали многие журналисты, одни - обвиняя Миллера в аполитичности, другие - в изощренной демагогии...

Относительно личной жизни Миллера ходило немало слухов и легенд, мыслимых и немыслимых, мне их пересказывать не стоит, могу сказать лишь, что в свои пятьдесят Миллер был одинок, детей у него не было, и это его не смущало. Женщин он не избегал, однако и сильной привязанности к ним не имел. В кругу близких людей Миллер часто говорил: "Самое дорогое для меня личная свобода, ее я не променяю ни на какое сладкое семейное ярмо..."

У Миллера была двухэтажная вилла за городом, три легковых автомобиля и все остальное, что может позволить себе материально обеспеченный человек в нашем обществе.

Жизнь Миллера была довольно аскетичной: работа в закрытых лабораториях, деловые встречи, охота, рыбалка, теннис, постные диеты - все это было заранее расписано, спланировано и, самое удивительное для современного человека, все это аккуратно исполнялось. Никто никогда не видел Миллера пьяным. Наиболее ярко характеризовала Миллера кличка, которую однажды приклеили ему журналисты: Машина... Миллер... Машина...

И в самом деле Миллер чем-то напоминал машину, отлаженную, точную кибернетическую машину, не знающую в своей работе ни сбоев, ни сомнений.

Одних Миллер привлекал деловитостью, пунктуальностью, других чем-то отпугивал, однако никто не оставался равнодушным, когда слышал: "А-а, Миллер... Машина!.." В этих словах могли звучать и ирония, и уважение, и даже зависть - что угодно, но только не безразличие.

В свое время мне также удалось взять интервью у Миллера. Кстати, что удивляло многих, так это то, что Миллер никогда не делал тайны из своей жизни, из своих взглядов. Он часто и охотно давал интервью, размышляя над различными проблемами, часто прямо противоположными. Например, в одном интервью он мог часами рассуждать о женской эмансипации или сексуальной революции, проблемы которой заинтересованно обсуждались в специальных женских журналах, а в другом - о новейших гипотезах и теориях космогонии...

Опять же, чтобы не тратить время, я приведу мое интервью, обошедшее в свое время многие издания. Единственное, что я сделаю сейчас - попробую пересказать некоторые из моих тогдашних размышлений.

- Доктор Миллер, как вы относитесь к смерти?

- Чьей?

- Смерти человека вообще... Смерть любого человека, и моя, и ваша в том числе, - это какой-то порог, за которым одни видят хаос, бездну, другие - продолжение жизни, построенной по неведомым нам законам. Что видите вы?

- Я пока что ничего не вижу, молодой человек... (О-о, я до сих пор помню его скептическую ухмылочку! Хотя в то время я был начинающим журналистом, однако уже тогда не раз чувствовал такие же скептические ухмылочки, взгляды специалистов, которые начинали рассуждать обо всем на свете, неважно, кто они были: ученые-медики, экономисты - улыбочки и взгляды у них были одни и те же...) Смерть есть смерть. Пока живу, я могу рассуждать о ней. Только и всего. Кстати, а почему вас, молодой человек, так волнует этот вопрос? Или вы рассчитываете избежать смерти?

- Он не только меня волнует. Насколько мне известно, этот вопрос волновал и волнует человечество на протяжении всей истории. Этот загадочный неразрешимый вопрос вдохновлял литераторов, художников, музыкантов.

- Вам может показаться невероятным, но я официально заявляю, и вы можете это записать: загадка смерти меня не волнует.

- Значит, если я не ошибаюсь, вы считаете, что все загадки человеческого бытия можно изучать и объяснять с помощью физических и математических законов?

- Не совсем корректно сформулирован вопрос, но в принципе я могу сказать: да... Я - дитя своего рационального века. Как ученый я считаю, что все в мире закономерно. И потому с помощью физических и математических законов мы можем исследовать все и сделать соответствующее заключение на любое явление.

- Значит, как в мире, так и в самом человеке никаких тайн нет?

- А вы считаете, что они есть? (Иезуитский метод переадресовки вопроса тебе же!.. Этим Миллер пользовался искусно.)

- Во всяком случае мне кажется, что человек их чувствует. Любовь, рождение человека, смерть - все это тайны...

- Смотря для кого... Какая может быть тайна в рождении человека, если уже сейчас мы можем выращивать его в пробирке или в колбе?.. Уже теперь матери-доноры вынашивают чужих детей. Операции по трансплантации органов человека: сердце одного бьется в груди другого. Голова одного человека может быть пришита хирургами к туловищу другого... Вы не задумывались, что все тайны под натиском открытий, сделанных нами, технократами, давно рухнули?.. Человеку все можно, никто над ним не властвует. И поэтому он, человек, может делать все, что заблагорассудится, что посчитает необходимым, и поэтому все в свое время можно объяснить. И любовь. И смерть. Это нами и объясняется.