Читать онлайн «Рама Явленный». Страница 24

Николь одолевало волнение. Глянув на часы, Ричард повел подводную лодку к поверхности. Самые последние воспоминания об Элли, Патрике и Бенджи заволокли слезами глаза Николь. Когда кораблик вынырнул на поверхность воды, она стиснула руку Ричарда. За иллюминатором они увидели восемь фигур, оказавшихся в назначенном месте на берегу. Когда вода струйками стекла вниз, Николь узнала Элли, ее мужа, Эпонину и Наи, державших за руки Бенджи и троих малышей, в том числе ее внучку и тезку, которую Николь никогда не видела. Она застучала в иллюминатор, понимая, что это бессмысленно и что никто из стоявших на берегу не мог видеть или слышать ее.

Выстрелы Ричард и Николь услышали, как только открыли дверь. Встревоженный Роберт Тернер оглянулся и быстро оторвал кроху Николь от земли. Элли и Эпонина подхватили по одному из близнецов Ватанабэ. Галилей попытался вырваться из рук Эпонины и получил резкий выговор от матери, которая пыталась переправить Бенджи в подводную лодку. Новая стрельба разразилась, когда все погрузились на корабль. Времени для объятий не было.

– Макс сказал, чтобы мы немедленно отплывали, как только окажемся на борту, – торопливо выпалила Элли родителям. – Они с Патриком отстреливаются от взвода, посланного, чтобы захватить нас.

Ричард уже собирался закрыть дверь, когда из ближайших кустов вынырнули две вооруженные фигуры; один из мужчин держался за бок.

– Вы готовы?! – завопил Патрик, прикладывая к плечу винтовку и дважды выстрелив. – Они совсем рядом.

Макс пошатнулся, но Патрик поддерживал своего раненого друга на последних пятидесяти метрах, остававшихся им до подводной лодки. Пока она погружалась, появившиеся на берегу три солдата из армии колонии открыли пальбу. Все, оказавшиеся на борту субмарины, примолкли. Но потом крохотное помещение взорвалось какофонией звуков. Все кричали и плакали. Николь с Робертом склонились над Максом, прислонившимся спиной к стене.

– Рана серьезная? – спросила Николь.

– Черт побери, нет, – с пылом ответил Макс. – Ну, застряла пулька где-то в моих ребрах. Убить такого сукина сына, как я, можно только штуковиной покрупнее.

Когда Николь встала и обернулась, прямо перед ней оказался Бенджи.

– Ма-ма, – проговорил он, протянув к ней руки и трепеща от счастья всем своим большим телом. Николь прижала к себе сына. Бенджи блаженно всхлипывал, и звуки эти отражали чувства, испытываемые всеми на корабле.

На борту субмарины, на грани между двумя чуждыми мирами, шел личный разговор. Николь обошла всех своих детей, впервые подержала на руках внучку. Кроха Николь не знала, как ей вести себя с этой седой женщиной, захотевшей обнять и поцеловать ее.

– Это твоя бабушка, – объясняла Элли, пытаясь убедить ребенка ответить на чувства старшей Николь. – Она моя мама, и зовут ее так же, как и тебя.

Николь прекрасно знала детей, а потому понимала – необходимо время, чтобы девочка освоилась и признала ее. Поначалу одинаковые имена бабушки и внучки вызвали известную сумятицу: когда звучало имя Николь, оборачивались и бабушка, и внучка. Но Элли и Роберт сразу стали звать девочку Никки, и все прочие быстро последовали их примеру.

Не успела подводная лодка добраться до Нью-Йорка, как Бенджи доказал матери, что стал читать значительно лучше. Наи оказалась превосходной учительницей. Бенджи прихватил с собой в рюкзаке две книжки – сказки Ганса Христиана Андерсена, написанные три века назад. Больше всего Бенджи любил «Гадкого утенка» и целиком прочел эту сказку восхищенным матери и учительнице, сидевшей неподалеку. Когда несчастный утенок превратился в прекрасного лебедя, в голосе молодого человека послышалось искреннее и неподдельное волнение.

– Я очень горда тобой, мой дорогой, – проговорила Николь, когда Бенджи закончил читать, и утерла слезы с уголков глаз. – Спасибо тебе, Наи, сказала она подруге. – От всего сердца.

– Учить Бенджи мне было крайне интересно, – ответила тайская женщина. Я уже успела забыть, какое это чудо – иметь дело с заинтересованным и восприимчивым учеником.

Роберт Тернер обработал рану Макса Паккетта и извлек из нее пулю. За процедурой следили оба пятилетних близнеца Ватанабэ, весьма заинтригованные происходящим. Драчливый Галилей все проталкивался на лучшее место, и Наи пришлось разрешить два конфликта между братьями в пользу Кеплера.

Доктор Тернер подтвердил мнение Макса – рана действительно была не слишком серьезной – и предписал ему короткий отдых для выздоровления.

– А чего, буду выполнять, – ответил Макс, подмигнув Эпонине. – За этим я сюда и отправился. Откуда в этом городе среди инопланетных небоскребов мне взять свиней или там цыплят, а о здешних _биотах_ я не знаю вообще ни хрена.

Николь коротко переговорила с Эпониной, как раз перед тем, как лодка вынырнула на поверхность в Порту. Она поблагодарила учительницу Элли за все, что они с Максом сделали для ее семьи. Эпонина изящно приняла благодарность и рассказала Николь, что Патрик оказал просто фантастическую помощь в организации побега.

– Из него вырос превосходный молодой человек, – объявила Эпонина.

– А как ты себя чувствуешь? – деликатно поинтересовалась Николь несколько мгновений спустя.

Француженка пожала плечами.

– Наш добрый доктор утверждает, что ретровирус RV-41 никуда не делся... сидит себе и только дожидается первой возможности расправиться с моим иммунитетом. Ну а после того жить мне останется полгода, самое большее год.

Патрик рассказал Ричарду, что Жанна и Алиенора пытались отвлечь на себя взвод Накамуры, произведя много шума, как и было предусмотрено программой, и почти наверняка, попали в плен и погибли.

– Мне жаль их обеих, – заметила Николь, когда они с Ричардом ненадолго оказались рядом в субмарине. – Я знаю, как много значат для тебя эти крохи-роботы.

– Они выполнили свое предназначение, – ответил Ричард с натянутой улыбкой. – В конце концов, разве это не ты объяснила мне когда-то, что они не люди?

Николь встала на цыпочки и поцеловала мужа.

Никто из прибывших не помнил Нью-Йорка. Трое детей Николь родились на острове и провели на нем раннее детство, но ребенок все воспринимает иначе, чем взрослый. Впервые вступив на берег, даже Элли, Патрик и Бенджи были ошеломлены, увидев тонкие высокие силуэты, протянувшиеся к сумрачному небу Рамы.

Макс Паккетт был на удивление молчалив. Он стоял возле Эпонины и, держа ее за руку, разглядывал тонкие высокие шпили, поднимающиеся метров на сто над островом.

– Пожалуй, для арканзасской деревенщины это уж слишком, – сказал он наконец, качая головой. Макс и Эпонина замыкали процессию, спускающуюся по лестнице в подземелье, которое Ричард и Николь заранее перестроили в коммунальную квартиру.