Читать онлайн «Двойной контакт». Страница 17

Медпункт состоял из автономной многовидовой операционной, к которой при необходимости могли быть подсоединены палаты для выздоравливающих, помещения для медицинских сотрудников и вспомогательное оборудование. В операционной уже шла работа, а над остальными частями медпункта, в которых пока срочной потребности не было, трудились роботы.

Видимо, подсознательно Приликла уже готовился к тем серьезным проблемам, что ожидали его в операционной, потому что вдруг на него нахлынули приятные, успокаивающие детские воспоминания. Он вспомнил свою жизнь на родной планете, где собирал на песке яркие конструкции из разноцветных блоков и населял их легендарными героями, созданными его воображением. Эти герои обладали странными, самыми разнообразными талантами и были способны поступать как угодно с теми, кто был в их власти. Правда, до убийств дело не доходило, поскольку такая страшная мысль не пришла бы в голову даже взрослому цинрусскийцу. Наверное, детство припомнилось Приликле из-за того, что золотистый песчаный пляж был очень похож на какой-нибудь кусочек побережья на Цинруссе, как и зеленеющий вдали лес, который издали казался совсем не враждебным. Но на этом сходство заканчивалось.

На Цинруссе из-за невысокой силы притяжения волнение на море ограничивалось легкой рябью. Здесь же на берег накатывали валы, высота которых убывала только к тому времени, когда они, пенясь, набегали на песок. На берегу возвышались прекрасные здания, и обитали в них удивительные существа – намного более удивительные, чем те, кого представлял себе Приликла во время детских игр. Этим существам приходилось думать о смерти. Они сталкивались с ней слишком часто, но чаще побеждали ее.

Увы – не сегодня.

Приликлу словно обдало шквалом печали, самокритики и гнева, то есть эмоций, типичных для врачей, только что потерявших пациента.

Когда через несколько минут Приликла добрался до медпункта, Найдрад перевозила скончавшегося землянина в соседнее помещение на носилках с закрытым непрозрачным колпаком. С экрана монитора смотрел молчащий капитан Флетчер. Его пухлые губы были плотно сжаты. Хотя капитаном сейчас явно владели сильные чувства, они были разбавлены за счет расстояния. Еще двое землян, которым уже была оказана первая помощь, лежали на парившей над полом герметично закрытой кровати, к которой были подсоединены шлангами кислородные подушки. Мэрчисон и Данальта трудились над третьим пациентом. Их усилия были направлены на удаление участков обугленных тканей. Менее тяжелые ожоги они покрывали густой мазью – специальным средством для лечения термических ожогов у ДБДГ. Эта мазь должна была способствовать регенерации тканей и снижению боли, которую больной должен был ощутить, придя в сознание. Кроме того, мазь обеспечивала защиту от воздушно-капельной инфекции, опасной для землян. Именно поэтому только патофизиолог Мэрчисон была облачена в стерильный хирургический костюм.

Микроорганизмы, эндемичные для одной планеты, не были способны преодолевать межвидовой барьер и вызывать заболевания у жителей других планет. Найдрад, на которой не было никакой одежды, ощутила движение воздуха, вызванное биением крыльев Приликлы, и посмотрела на него.

– Я уже начала себя здесь чувствовать, как атрофировавшаяся конечность, – проворчала кельгианка. Приликла видел, как нервно шевелится ее шерсть, но он и без этого чувствовал ее нетерпение. – Помочь вам разрезать скафандр?

Будучи признанной специалисткой в оказании помощи жертвам чрезвычайных ситуаций, Найдрад в госпитале славилась тем, что умела справляться с любыми скафандрами и одеяниями, в которые только смогли быть "облачены пострадавшие, если они были во что-либо облачены. В данном случае Найдрад не стала пытаться сохранить скафандр и сделала на нем лазерным резаком столько разрезов, что скафандр стал похож на куски очищенной с яйца скорлупы. Точно так же она поступила с надетой под скафандром формой. На теле землянина остались только прилипшие к коже лоскутки. Затем Найдрад переложила пациента на невидимую воздушную подушку и приступила к введению жидкостей, предназначенных для борьбы с обезвоживанием. Мэрчисон и Данальта без слов присоединились к Найдрад и занялись обработкой ожогов, а Приликла взлетел и завис над пациентом.

– Как он, сэр? – спросила Мэрчисон. Они оба понимали, что вопрос не имеет отношения к общему состоянию больного – и так было видно, каково оно. Мэрчисон интересовало эмоциональное излучение, которое мог почувствовать только Приликла. – Он сможет выдержать тяжелую операцию?

– Его состояние лучше, чем я ожидал. Да, выдержит, – ответил Приликла. – Он получил обширные травмы и в результате потерял сознание, однако его эмоциональное излучение характерно для существа, которое даже будучи без сознания борется за жизнь. Однако если мы немедленно не начнем операцию, ситуация может измениться в худшую сторону.

Данный пациент, – продолжал Приликла официальным тоном для записи, – воспользовался в качестве укрытия толстостенным металлическим шкафом. Он стоял на коленях, согнувшись в поясе и опершись о дно шкафа одной рукой. Эта рука и ноги пациента подверглись длительному контакту с разогретым металлом, успевшим настолько сильно раскалить скафандр, что в результате ступни и колени пациента получили сильнейшие ожоги: задеты кровеносные сосуды, мышцы и прилегающие нервные волокна. Двое ранее прооперированных пациентов уже перенесли ампутацию нижних конечностей ниже колен. Этому пациенту мы могли бы сохранить руку, в которой он, по всей вероятности, держал инструмент из какого-то нетеплопроводящего материала, что препятствовало непосредственному контакту с раскаленным металлом. Ваши чувства, друг Мэрчисон, как и чувства всех моих коллег, указывают на то, что решение вами уже принято, однако я обязан задать вопрос вслух.

– Все ли согласны с тем, – закончил он, – что следует безотлагательно приступить к ампутации нижних конечностей?

Чувства подчиненных были видны Приликле, как на ладони. Они могли бы и не отвечать, но Мэрчисон, обладавшая особой, чисто землянской разновидностью эмпатии, почувствовала, что Приликла нуждается в поддержке и ободрении.

– Да, – решительно проговорила она.

Прежде чем успели ответить остальные, консилиум был прерван звуком, который издал капитан, прочистив свои дыхательные пути. Затем он произнес следующее:

– Вы знаете, я не любитель наблюдать за ходом радикальных хирургических операций, особенно когда оперируют моих сородичей, и к тому же лично знакомых, но я заставил себя следить за вашей работой. Заставил потому, что у меня, не медика, такое предчувствие, что после того ада, что они пережили, вряд ли кто-то из них останется в живых. – Он растерялся, словно и впрямь почувствовал эмоциональную реакцию на свое заявление, но продолжал: