Читать онлайн «Психоисторический кризис». Страница 6

Титул Хаукума Кона внушал благоговейный трепет — он был психоисториком второго ранга, и в системе правящей меритократии выше него был только один уровень. Слова «второй» он терпеть не мог, и подчиненные благоразумно предпочитали называть его адмиралом, хотя он в течение всей своей долгой жизни ни разу не состоял на военной службе. «Вторым» Кона звали только враги. Адмирал любил свое хобби: оно помогало отдохнуть от смертельных игр галактической контрразведки. Копаться в истории военных судов куда легче, чем искать симптомы грядущего психоисторического кризиса.

Он любил ходить в военной форме, предпочитая ту, что устарела уже много веков назад, чтобы не дразнить твердолобых служак, убежденных, что любой, кто выдает себя за офицера флота, должен караться как государственный преступник. На его голове причудливо чередовались гладко выбритые полосы и пучки волос в стиле легендарного императора Камбала Первого, чья мятежная эскадра кораблей-дезертиров впервые захватила Светлый Разум. Тогда это была малоизвестная колония в центральном галактическом скоплении, мир фермеров и торговцев, не имевших понятия о стратегическом положении и благоприятном климате своей планеты. Когда-то бескрайние пучины космоса служили естественной защитой для цивилизованных миров. Но ко времени Камбала центральное скопление уже кишело бродячими «варварскими» звездолетами, чьи капитаны рыскали в поисках более подходящего места для жизни, чем пустынные миры их неудачливых предков. Камбал был классическим образцом такого адмирала-разбойника. За всю свою жизнь Кону удалось найти лишь немного свидетельств о том, каким был «Хорезкор» шестого тысячелетия, включая несколько бесценных фотографий его внутренних помещений, сделанных любовницей-телохранителем императора Дайджина Смелого. За последние девять тысячелетий основные технические файлы корабля успели исчезнуть из архивов флота — может быть, были уничтожены во время Великого Опустошения, постигшего Светлый Разум в смутное время, или просто стали жертвой домашней уборки.

Но теперь адмирал получил все необходимое для полной реконструкции. Это случилось внезапно, после долгих лет поисков и разочарований. Нейрт, молодой протеже Хаукума Кона, вернулся из служебной командировки в малоизвестное созвездие Ульмат и с улыбкой достал из своего дипломатического багажа диски с промышленными сборочными программами, которые, по всей вероятности, использовались для реставрации по крайней мере двух легендарных «Хорезкоров» диктаторами Междуцарствия.

Адмирал был счастлив. Хотя, конечно, на самом деле не так уж важно, удастся когда-нибудь достроить эту модель или нет.

Главной задачей, делом всей жизни Хаукума Кона было обеспечить стабильность Второй империи в новый период, когда почти незаметные общекультурные сдвиги начали приводить к изменениям в характере действия старых уравнений. Будущее всегда ветвится, делится на варианты, а в новейшую эпоху Золотого Века этих возможных вариантов больше, чем когда бы то ни было. И некоторые из них были опасны. Поэтому, размышляя о прошлом, Хаукум ни на минуту не упускал из виду новые проблемы. Он вполне мог полагаться на Нейрта в поисках планов старого корабля, но насколько можно ему доверять в поисках будущего, которое сохранит душу человеческой расы?

В этом двадцатипятилетнем юноше слишком много консерватизма. Пожалуй, ему не хватает гибкости. Печально. Он всегда все ел с картофелем. Он слушал только ритмичную музыку. Нет, Кон и сам не был радикалом. Вся штука в том, на что направлен консерватизм. Все радикалы, добившиеся успеха, строили свою карьеру на очень тщательно выбранном основании. Математическую систему Основателя нельзя уподоблять общедоступной справочной машине, которая выдает готовые ответы, записанные в памяти. Психоистория подобна музыкальному инструменту, и «играть» на этом инструменте должен музыкант.

Нужно слушать и выбирать будущее, а не только предсказывать его. Хороший психоисторик должен быть композитором в той же степени, что и провидцем. А если композитору не хватает гибкости, то он сочиняет плохие песни. Отличит ли Нейрт те традиции, которые в самом деле составляют фундамент общества, от тысяч мелких и тривиальных архитектурных украшений? Станет ли слушать музыку без ритма и сможет ли услышать музыку, которая на музыку совсем не похожа?

Прилежно трудясь над моделью корабля, адмирал прокручивал в уме всевозможные подрывные политические сценарии. Беспорядки. Призывы к действию. Но недостаточно интуитивно чувствовать еле слышный враждебный шепот и темные намеки, недоступные обычному уху таких людей, как Джарс Хейнис. Недостаточно слышать движения вооруженных заговорщиков где-то там, среди звездных джунглей. Сверхтонкая чувствительность, которой так гордился Кон, была, безусловно, чертой гения, но, как не преминули бы заметить его враги, эта черта также присуща суеверным дуракам и психам-параноикам. Ему нужны более осязаемые доказательства заговора, чем подрывной маскарад на пустом месте.

Черт побери, он должен стоять на мостике современного «Хорезкора» и драться с врагом из плоти и крови! Хорошо, конечно, сидеть за удобным столом, имея в распоряжении самые мощные в Галактике компьютеры, и просеивать статистическую информацию, которую исправно поставляет межзвездная бюрократическая сеть. Но распознать действия злодея в цветной схеме на экране и сразиться с ним в открытую — две разные вещи. А ведь в конце концов придется-таки броситься в зловещий галактический водоворот и привести преступника в наручниках! Адмиралу нужны были детали заговора, участники, базы. Ему нужен был пойманный вражеский агент, которого можно допросить. И ему нужны были солдаты, достаточно способные и верные, чтобы делать за него грязную работу.

Не так-то все просто. Кон уже давно привык к тому, что результаты частенько приходилось получать, действуя на свой страх и риск. Это усложняло работу. У него не было союзников. Другие — такие, как величественный Хейнис, — топали напрямую по пути наибольшей вероятности, легкой дороге, которая вела неизвестно куда. Наиболее вероятное будущее могло в любой момент расщепиться на тысячу тропинок, рассыпанных так беспорядочно, что выбрать не поможет никакой математический расчет. Психоисторики правили в течение двадцати семи столетий и решили, по-видимому, что так будет всегда.

Никто из иерархии психоисториков не хотел верить в существование каких-то таинственных противников. Они не признавали результатов Кона и смеялись над его утверждением, что кризис уже дал первые ростки — и в самом деле, разве это не было бы предсказано математикой Основателя?