Читать онлайн «Армагедец». Страница 20

— Дело в том, что мой напарник «демонстрировал», как вы выразились, свое превосходство противоположной стороне конфликта, но мы-то рассматривались как офицеры так называемого спецназа войск противника. Как вы можете предположить, столь невероятное технологическое преимущество недругов, выявленное буквально за несколько часов до начала крупномасштабных боевых действий, способно вызвать шок и коллапс не только у военного, но и у политического руководства противоборствующих сторон.

Дипломаты обоих блоков попали в… мягко говоря, неприятное положение — вести жизненно необходимые переговоры с позиции безоговорочной слабости. Получив необходимые указания (при этом военные, которые всего несколько суток назад буквально излучали непоколебимую уверенность в победе, оказались в состоянии полнейшей прострации, особенно усилившейся после исчезновения находящихся под арестом) дипломаты отбыли на переговоры.

Признать собственную слабость? Пойти на невероятные уступки? Соглашаться с любыми, пусть самыми унизительными требованиями и ультиматумами?..

Это был самый любопытный дипломатический саммит, поверьте мне на слово. Скрывая под уверенными улыбками полную растерянность, лучшие лицемеры противоборствующих сторон, к собственному удивлению, убедились в умеренности требований и склонности идти на уступки в достижении компромисса у своих коллег. Мир был заключен невероятно быстро и был всеобъемлющим. Под полным запретом оказались лишь идеи Чу Чхе, но с этим ничего поделать не удалось.

Разумеется, не все прошло идеально. Меня, например, насторожило быстрое разрешение однополых браков в странах традиционного католицизма и ортодоксального ислама. Выступление папы римского по этому поводу едва ли можно назвать удачным, а Римская курия потратила немало усилий в попытках объяснить верующим, что имел в виду понтифик, приводя цитаты из древнегреческих источников. Военно-промышленный комплекс обоих блоков был быстро переориентирован на мирные нужды, а освободившиеся колоссальные материальные ресурсы использованы в сельском хозяйстве и науке. Все перечисленное, несомненно, даст свои плоды. Я думаю, что в ближайшие десятки местных лет мы увидим невероятный прорыв так называемых Homo Sapiens и вскоре они займут достойное место среди культурных цивилизаций нашей Галактики.

— Вот, мои дорогие юные коллеги, блестящий результат творческого применения тех знаний, которые дает наша Академия. Этот пример, я ни минуты не сомневаюсь, украсит собой многие учебники. Вы согласны? — резюмировал преподаватель.

Молодые офицеры кивали, шепотом обмениваясь впечатлениями, пока самый смелый не задал вопрос, вероятно волновавший многих:

— Может быть, все же стоило использовать демонстрацию силы, это всегда производит впечатление на представителей низших по уровню развития цивилизаций?

— Вы так думаете? Низших по уровню развития — однозначно, но никак не по воображению, не обольщайтесь… — Но обосновывать свой ответ почему-то не стал, обратившись к своему однокашнику:

— Папавер, мы можем покинуть это гостеприимное заведение? — и, удовлетворившись выразительным кивком, продолжил: — Господа, давайте выйдем на площадь.

Молодые офицеры, все еще по-курсантски торопясь, покинули помещение, чтобы оказаться на небольшой площади, которая разделяла городские кварталы и стройные корпуса Академии. Мэтры, не торопясь и едва заметно сторонясь этого шума, последовали за молодежью, вполголоса продолжая начатую беседу и чему-то улыбаясь.

— Хлорис, а это не будет выглядеть как нарочитое, демонстративное нарушение Правил?

— Думаю, что нам простят это. Миротворцы иногда действуют в нарушение всех писаных и неписаных Правил, кроме всего, можно считать это продолжением учебного процесса. Они, быть может, хорошие теоретики, а я практик-пекарь.

— Эх, я тоже стал за эти годы закоренелым теоретиком-рецидивистом, — и он замолчал, наблюдая за тем, как его добрый приятель отошел на несколько десятков шагов от группы выпускников, вежливо извинившись, попросил посторониться стайку подростков, мечтавших попасть в Академию, глянул на притихших молодых офицеров и…

Лик его неожиданно стал ужасен: за мощными плечами, все более расширяясь, выросли титановые крылья, тело, невероятно увеличившись, приняло наклон и, продолжая вытягиваться в длину, стало напоминать стальную сигару, покрытую, словно чешуей, вольфрамо-керамическим напылением. Ноги немедленно превратились в стойки шасси с гроздьями колес, под стремительно расходящимися несущими плоскостями показались две ракеты с гафниевыми боеголовками, способными обеспечить долговременное радиационное загрязнение огромных территорий. В небольшом углублении корпуса угадывалась крылатая ракета с термоядерной пять-сотмегатонной бомбой в бронебойном кожухе, способной проникать в толщу планетной коры, вызывая после взрыва ее полное разрушение.

— У них в арсеналах была «кузькина мать», но такого!.. — воскликнул один из выпускников.

А превращения между тем продолжались. Глаза стали стреловидно расположенными плоскостями фонаря кабины, в углах крыльев показались дула скорострельных мелкокалиберных кинетических пушек, а на корпусе, позади кабины пилотов, чтобы не ухудшать аэродинамику, расположился сверхмощный боевой лазер с ядерной накачкой. В толще корпуса угадывался канал фазора, способного дестабилизировать ядра атомов на расстоянии нескольких световых минут, выпускное отверстие кварковой пушки зловещим темным глазом смотрело из-под каждого обтекателя. Шахты ракет «воздух-земля», снабженных бактериологическими распылителями, прятались в корпусе, чтобы по первой команде с победным ревом рвануться вперед, сея мучительную и неотвратимую смерть…

Наконец, когда казалось, что устрашающим изменениям не будет конца, раздался резкий щелчок, взвизгнули лазерные пускатели, за хвостовыми мегатурбинами маршевых двигателей боевого космического челнока под все усиливающийся могучий рокот вихрями заметалась пыль, и бешено завертелись потоки раскаленного газа. Едва заметно качнувшись, машина уничтожения двинулась вперед…

— Стой, стой! — закричал надрывно Папавер, выскочив вперед так, словно старался прикрыть собой молодых коллег. Его фигурка казалась игрушечной по сравнению с жуткой громадой смертельно опасной машины, но в ту же секунду ситуация разрешилась. Перед все еще пораженными удивлением и ужасом молодыми офицерами стоял, оправляя немного помявшийся парадный мундир, ветеран корпуса миротворцев.

— Так вот, господа, определенную долю того, что вы только что видели, они уже имеют, а вы предлагали чем-то поразить их воображение?.. — Ив воцарившейся тишине добавил, обращаясь к старому приятелю: — А ты действовал достойно, наша школа!