Читать онлайн «Страх Мудреца». Страница 83

Теперь она действтельно видела его.

Позвольте мне сказать так.

Ради этого зрелища стоило потратить столько времени на ужасный, раздражающий поиск в Архивах.

Увидеть, как она влюбляется в него, стоило крови и страха смерти.

Лишь чуть-чуть.

Лишь первое слабое дыхание любви, настолько легкое, что она, вероятно, даже не заметила его сама.

Это не было столь драматично, как удар молнии и грохот грома.

Это было больше похоже на удар кремня об огниво и искру, гаснущую слишком быстро, чтобы ее заметить.

Но все же, вы знаете, что там, внизу, за пределами поля зрения, она разжигает лучину.

- Кто читал тебе поэзию Эльд Винтика? - спросил Вил.

Фела моргнула и вернулась обратно к книге.

- Пьюпет, сказал Сим.

- В первую нашу встречу.

- Пьюпет! Вил выглядел так, будто готов рвать собственные волосы.

"Боже, ударь меня! И почему мы не пошли к нему насчет этого?

Если есть Атуранский перевод этой книги, он знает, где его он находится!"

- Я думал о том же сотни раз за последние дни, - сказал Симмон.

"Но он чувствует себя не слишком хорошо в последнее время.

Врядли он сможет помочь."

- И Пьюпет знает, что в секретном списке, - сказала Фела.

- Сомневаюсь, что он держал в руках подобные вещи.

- Что, все, кроме меня, знают про этого типа Пьюпета? - спросил я.

- Скривы знают, - сказал Вилем.

- Я думаю, что смогу сложить почти все это вместе, - сказал Симмон, поворачиваясь ко мне.

"Эта схема что-нибудь говорит тебе?

Для меня это полная ерунда."

- Это руны, - отметил я.

"Ясно как день.

А это металлургические символы." Я посмотрел ближе.

"Насчет остального...

Я не знаю.

Возможно сокращения.

Мы, вероятно, сможем расшифровать их по ходу дела."

Я улыбнулся и повернулся к Феле.

"Поздравляю, ты лучший скрив на свете."

С помощью Симмона, на расшифровку схем в Скривани у меня ушло два дня.

Точнее, один день на расшифровку и второй день чтобы дважды и трижды проверить результаты нашей работы.

Как только я понял, как создать свой Грэм, я начал играть в какие-то странные прятки с Амброзом.

Мне требовалась вся моя концентрация, когда я работал над сигалдри для Грэма.

Это означало, что я был беззащитен.

Так что я мог работать над Грэмом только тогда, когда был уверен, что Амброз занят чем-то еще.

Грэм был тонкой работой, миниатюрной гравировкой без возможности ошибиться.

И не помогали вынужденные попытки отнимать время по частям.

Полчаса, пока Амброз пьет кофе с девушкой в кафе?

Сорок минут, пока он был на лекции по символической логике.

Целых полтора часа, пока он работал за регистрационной стойкой в Архивах.

Когда я не мог работать над Грэмом, я трудился над своим любимым проектом.

В некотором смысле мне повезло, что Килвин поручил мне сделать нечто достойное Ре'лара.

Это дало мне отличное оправдание за все время, что я провел в Артефактной.

Остальное время я проводил, развалившись в общем зале в Золотом Пони.

Мне нужно было показать себя здесь постоянным клиентом.

Тогда все будет менее подозрительно.

Каждую ночь я уединялся в моей маленькой комнате на чердаке у «Анкера».

Затем я запирал дверь, выбирался из окна, и залезал в комнату Вила или Сима, в зависимости от того, кто первый стоял на шухере в ту ночь.

Несмотря на паршивую ситуацию, я знал, что она станет бесконечно хуже, если Амброз поймет, что я был тем, кто вломился в его комнаты.

Хотя мои травмы заживали, они по-прежнему более чем достаточно изобличали меня.

Поэтому я упорно старался не подавать виду, что что-то не так .

Как-то поздно ночью, я поплелся в «Анкер» со всей проворной энергичностью волочащего ноги человека.

Я предпринял слабую попытку завести светскую беседу с новой девушкой работающей в «Анкере», а затем схватил полбуханки хлеба, прежде чем исчезнуть вверх по лестнице.

Минуту спустя я вернулся в трактир.

Я был весь в поту от испуга, мое сердце стучало в ушах.

Девушка подняла голову.

- Решил все же выпить? - улыбнулась она.

Я отрицательно покачал головой так быстро, что мои волосы захлестали меня по лицу.

- Я оставлял здесь свою лютню вчера вечером после того, как закончил играть? - спросил я с отчаянием.

Она покачала головой.

- Ты унес ее с собой, как всегда.

Помнишь, я спросила, не нужна ли тебе веревка, чтобы обвязать футляр?

Я бросился обратно вверх по лестнице, быстро, как рыба.

Потом вернулся, менее чем за минуту.

- Ты уверена? - спросил я, тяжело дыша.

- Не могла бы ты заглянуть за барную стойку, просто чтобы убедиться?

Она посмотрела, но лютни там не было.

Как не было ее и в кладовой.

Или на кухне.

Я поднялся по лестнице и открыл дверь моей маленькой комнаты.

Было не так много мест, где футляр лютни мог поместиться в комнате такого размера.

Его не было под кроватью.

Он не опирался на стену рядом с моим небольшим письменным столом.

Его не было за дверью.

Футляр лютни был слишком велик, чтобы поместиться в старый сундук у подножия кровати.

Но я все равно посмотрел.

Его не было в сундуке.

Я снова посмотрел под кроватью, просто чтобы быть уверенным.

Его не было под кроватью.

Потом я выглянул в окно.

Я держал защелку хорошо смазанной, таким образом, я мог опрокинуть его, стоя на крыше снаружи .

Я снова посмотрел за дверью.

Лютни не было за дверью

Потом я сел на кровать.

Если я был утомленным прежде, то теперь я пребывал в совершенно ином состоянии.

Я чувствовал себя так, словно был сделан из мокрой бумаги.

Я чувствовал, что едва мог дышать, как будто кто-то украл мое сердце из груди.

- Сегодня, - весело сказал Элодин, - мы будем говорить о вещах, о которых не говорят.

В частности, мы обсудим, почему некоторые вещи не могут обсуждаться ".

Я вздохнул и отложил свой карандаш.

Каждый день я надеялся, что вот этот урок будет именно тем уроком, на котором Элодин всё таки научит нас чему-ниубдь.

Каждый день я приносил книгу в твердом переплете и одну из моих немногих драгоценных бумажек, готовый воспользоваться моментом ясности.

Каждый день какая-то часть меня надеется, что Элодин рассмеется и признает, что он только проверял нашу решимость своей бесконечной глупостью.

И каждый день я был разочарован.

"Большинство важных вещей, нельзя высказать прямо", сказал Элодин.