Читать онлайн «Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда». Страница 61

Обе точки зрения могут дать полезную информацию: различные общества, как и различные экологические или культурные системы, предлагают различные роли для своих членов. Изобретение культурой целых областей деятельности сравнимо с изобретением биологией таких вещей, как хордовые, трилобиты, мускулы или гнёзда. А если брать технологические изобретения, то, скажем, с велосипедами, двигателями внутреннего сгорания, пшеницей и веревками. Роль денег в человеческих обществах можно сравнить с ролью АДФ и АТФ молекул (аденозидифосфат и аденозитрифосфат), с помощью которых клетки производят энергию и обмениваются ею. Кстати, АТФ часто называют молекулярной валютой. Появление новых замыслов-конструкций в сфере органической, культурной, технологической или даже языковой эволюций тоже вполне можно сравнивать. Однако подобные сравнения нужно проводить очень осторожно, не переходя разумных пределов.

Идея эволюционного развития технологии нестандартна и отличается от канонического представления о замысле и эволюции как о полных противоположностях. Под замыслом в технологии обычно понимается изобретательство, а не эволюция. Это мнение лежит в знаменитой аналогии Пейли, сравнившего живое существо с часовым механизмом. Часы – сложное устройство, задуманное и воплощённое посредством разума. Поскольку в живых организмах имеется немало столь же сложного, то и он тоже должен был быть создан неким разумом, а следовательно, должен существовать вселенский творец, что и требовалось доказать. Из подобного же предположения исходит и нынешняя теория разумного замысла, с той лишь разницей, что примеры берутся из современной биохимии.

Однако если проанализировать историю почти всех изобретений, окажется, что они либо развивали предыдущие технологии, иначе говоря, видоизменяли их, либо переиначивали технологию, взятую из другой области. (Лишь некоторые изобретения появились словно из ниоткуда, не имея никаких явных предшественников.) В биологии для подобного явления используется введённый Гулдом и Элизабет Вэрба в 1980-х годах термин «экзаптация». Он означает органическое или технологическое улучшение, происходящее за счёт совершенно иной структуры или функции. Возьмём, к примеру, перьевой покров, служащий для полёта. Первые перья выросли ещё у динозавров, но их скелеты показывают, что динозавры не использовали их для полёта. Мы вообще не знаем, зачем они были им нужны. Наиболее правдоподобно выглядят версии, что перья служили либо для сохранения тепла, либо для привлечения партнёров, а возможно, и для того, и для другого сразу. Потом оказалось, что перья замечательно приспособлены для крыльев: так эволюционировали птицы. Природа – большая приспособленка. Примером экзаптации в области технологий служит использование дисков для записи музыки. Сам Эдисон изобретал фонограф для более серьёзных целей: записывание для потомков последних слов знаменитых людей или речей политиков. Он выражал сожаление по поводу использования его изобретения в таких легкомысленных целях, тем не менее от денег отказываться не стал.

Экзаптация является одной из наименее очевидных уловок, к которым прибегает эволюция. Зачастую именно в экзаптации кроется решение многих эволюционных головоломок, когда какая-нибудь определённая функция может реализоваться только при наличии нескольких взаимосвязанных структур, которые явно не могли появиться одновременно, при этом ни одна из них по отдельности эту функцию не выполняет. Сам собой напрашивается вывод, что подобные структуры вообще не могли появиться в результате эволюции. В действительности же речь идёт об экзаптации, при которой интересующие нас структуры изначально выполняли совершенно другие функции.

Классический случай – это жгутик бактерии. Сторонники теории разумного замысла считают, что подобная структура никоим образом не могла эволюционировать сама по себе. Жгутик позволяет некоторым бактериям передвигаться. Это один из важнейших компонентов крохотного молекулярного моторчика. Последний вращает жгутик, подобно винту лодки. Бактериальный мотор[51] состоит из большого числа различных протеиновых молекул. До последнего времени эволюционная биология не находила убедительного объяснения, как подобная сложная структура могла появиться в результате естественного отбора.

В 1978 году Роберт Макнаб писал: «Можно лишь поражаться сложности двигательной и сенсорной системы обыкновенной бактерии… Какие преимущества мог дать… некий «преджгутик» [имеется в виду подмножество его компонентов] и какова вероятность «одновременного» их развития?» В 1996 году Майкл Бихи, биохимик и один из главных сторонников теории разумного замысла, вторил сомнениям Макнаба, предлагая ряд аналогичных эволюционных головоломок в книге «Чёрный ящик Дарвина». Он сделал вывод, что, в то время как едва ли не большинство конструктивных особенностей живых организмов эволюционировало, некоторые из них этого решительно сделать бы не смогли из-за своей нечленимой сложности: убери один компонент, и вся система становится бесполезной.

Это подлинная головоломка, однако перед тем, как выпускать к жизни неведомого джинна из бутылки, при полнейшем отсутствии доказательств его существования, мы должны убедиться, что обыкновенным эволюционным процессам такое не по плечу. Теория разумного замысла не просто утверждает несостоятельность конкретных эволюционные направлений. Её сторонники претендуют на доказательство принципиальной невозможности подобного. Если вы прибегаете к некоему общему принципу для доказательства существования сверхъестественного существа или высокоразвитого космического разума, вам следует заделать прорехи в ваших логических построениях. Иначе вся ваша философия окажется построенной на песке и далекой отого, что, собственно, произошло на самом деле. Книга Бытия, возможно, достоверна в каждой своей букве, но если имеется изъян в логике, то все ваши доказательства окажутся полнейшим вздором.

В ответ на претензии сторонников разумного замысла биохимикам пришлось попристальней взглянуть на белки бактериального мотора и связанные с ними гены. Наиболее заметными компонентами подобных моторов являются белковые кольца, получившие широкое распространение в процессе эволюции. Какая польза может быть от кольца? У него есть дырка. Эти дырки очень пригодились бактериям, поскольку функционируют как поры или «зажимы».

Поры позволяют молекулам снаружи проникать внутрь и, наоборот, выпускают их наружу. Для различных молекул предназначены поры различного размера. Это как раз то, что может появиться в результате естественного отбора: мутация кодирующей белок ДНК приводит к похожим, но немного отличающимся формам и размерам пор. Как только поры стали приносить пользу, эволюция начала их по возможности улучшать.