Читать онлайн «Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.». Страница 37

После завода Гужона помчались на завод братьев Брамлей. Ого! На стенде пыхтят две паровые машины - скоро приедет заказчик. Везде клепка, сваркой еще не пахнет. Взять на заметку.

Следом велосипедный завод Дукса. По меркам эпохи передовое предприятие - не случайно отсюда в небо взмоют МИГи. Родственнику Фролова Саше Кутузову 'подарили' идею: поставить велоцепь. Задумался. Потом усомнился - наверное, дорого. Да дорого, а если внедрить штамповку и конвейер - будет дешевле. Идеей конвейера Саша заинтересовался. Для убедительности приврали, что некто Форд уже вводит такие технологии.

Политехнический музей. Кто бы мог подумать - чугунные перекрытия музея отлиты на 'костоломном' заводе. Кстати, и фермы мостов России льет Гужон. А как с расчетом прочности? Память услужливо напоминает о моменте инерции. Эй, мужики, кто помнит сопромат? В ответ тишина.

Мастерская братьев Туровых - зря потерянное время. Замковая мастерская Зельдина - везде чистота и удивительные технологические тонкости.

Все не напрасно, все падает в копилку знаний.

Завод Гаккенталя. Блестят полированной бронзой манометры. Фу-у, где они нарыли такую запорную арматуру? Кошмар! Сюда бы шаровые краны.

Дни сливаются в калейдоскоп событий, поездок и обязательных вечерних рестораций. Без этого никак - добрая половина 'секретов' раскрывается только за столом.

- Все, Старый, по кабакам шляйся без меня. Мне моя печень дороже.

- Ильич, терпи, искусство требует жертв. Без тебя не вытянуть.

- Искусство!?

В голосе истерика, в лице отчаяние.

- Да ты здесь только алкашей ищешь. Прогрессорство! - прозвучало, как плевок.

Решили развеяться, заодно приобщиться к культуре. Под арию князя Игоря, 'новые русские' стали похрапывать. Позорище!

Опять грязь из-под копыт, тряска в незнакомом тарантасе - 'штатный' извозчик, не выдержав нагрузки, запил.

Информация идет валом, параллельно растет известность. Вот уже предложили идти в услужение. Обоим сразу.

Благодетели, а оно нам надо?

Все вокруг говорят о девятом января и поражении в войне. Изредка вспоминают о покушении на Великого князя. Основная тема - манифест 18 февраля и всеобщее избирательное право. С поражением, по-видимому, смирились.

Вокруг звучат фамилии: Франк, Рожественский, Струве, Шмидт, Куропаткин, поп Гапон и Савинков - кошмар, что за каша в голове.

Господи, да когда же воскресенье!

***

- Sprechen Sie deutch? - сурово сдвинув брови Мишенин.

- Nein, - безмятежно ответил Зверев.

- Du bist Dumkopf, Grossdumkopf! - жестко выговорил математик, отыгрываясь за свои страдания. - Как ты можешь по-немецки отвечать 'нет', если ты не знаешь языка, где логика?

Брови математика вновь сдвинулись, но этот момент совпал с 'орлиным' клекотом часов-кукушки.

- Шабаш, господин штурмбаншулер! Два часа допроса я выдержал. Тетрадки на фиг, учебники на цигарки. Кстати, не планируешь устроиться в гестапо? Тебя возьмут без конкурса, - радостно затараторил Дима.

Английская и немецкая муштра проходила почти каждое утро. С английским Дима справлялся вполне успешно, но немецкий ему не нравился. С Федотовым все было наоборот. Матерый апологет русского языка никак не мог взять в толк, почему в английском пишется одно, а читается другое. Он это связывал с врожденным коварством англичан. Наверное, поэтому его английская речь изрядно сдабривалась специфическим русским фольклором. Старому подпевали, но во врожденное коварство англов не верили.

- Степаныч, что-то ты сегодня не в меру молчалив, а ведь сегодня воскресенье, - ехидно начал Зверев.

- Так о вкусе чая мы вроде бы поговорили, - Борис ждал продолжения.

- Не надо уходить от ответа. Ты сколько нам об электротехнике наговорил, а сейчас молчишь. Нехорошо это, народ волнуется.

- Так идея должна вызреть, а аборт лишает счастья материнства.

- Какой аборт, вы о чем? - математик оторопело уставился на Бориса.

- Ильич, возьмем, к примеру, вилку. Что ты в ней видишь? Ты, наверное, скажешь, мол, у вилки есть зубья, так?

В вопросе прозвучало: 'О чем вы думаете, рядовой Иванов, глядя на эту кучу кирпича?'

Доцент анекдот явно знал. Федотову оставалось удрученно вздохнуть:

- Народ требует доложить, что мы с тобой накопали и куда вкладывать денежки. Я правильно излагаю, Дмитрий Павлович?

- Старый, вы-то все по заводам шастаете, а я один-одинешенек. Прозябаю в неведении.

- Одинешенек он, как же. Кто трое суток дома не ночевал? - в голосе прозвучало требование доложиться 'по форме'.

Самодурством Федотов не отличался, но, памятуя о венерических, давно искал повод наехать на гуляку. Повод представился.

- А вот этого не надо. Не надо прикасаться к моим чистым чувствам. Ты, Степаныч, не забывай: природа она всегда свое возьмет.

Посягательства на личную свободу были с блеском отбиты.

- Эх, Димон, Димон, умные люди природу эксплуатируют с пользой для коллектива, а ты попусту чужих теток ублажаешь, вот бы ...

Федотов прикусил язык. Он хотел напомнить о потоке благодати, излившейся на переселенцев от романа Доцента с Настасьей. Терять этот божественный источник не стоило. Борис резко сменил тему:

- Знаешь, Димыч, картинка с местными возможностями складывается сумрачная.

- Дима, там, на заводах, так мрачно и дышать нечем, я же вам рассказывал, - поддался на уловку Доцент.

***

Электроэнергетика набирала обороты. В стране строились электростанции, внедрялся электропривод. Пускались трамвайные линии. В Петербурге уже десять лет электричеством освещался Невский проспект.

Увы, это была продукция Европы. В России успешно 'стриг капусту' знакомый нашим друзьям Сименс.

Местные ученые и инженеры активно внедряли все, чем пользовались потомки спустя столетие. Буквально полгода назад Доливо-Добровольский, главный инженер фирмы АЕG, запатентовал основу привода ХХ века - асинхронный двигатель с короткозамкнутым ротором. Дальнейшие усовершенствования лежали в области технологий. Процесс длительный и дорогостоящий, требующий специфических знаний. Таковых у переселенцев не наблюдалось. Напрашивался очевидный вывод: на внедрении в силовую электротехнику надо ставить жирный крест.

А если подумать? Если не лениться и определить критерии успешного приложения сил?

Появился первый постулат: браться следовало только за дело, что в ближайшее время будет иметь бешеный спрос, а в будущем получит широчайшее развитие.

Опять поездки и встречи. Литейное производство. Из памяти всплывает упоминание о точном литье. Здесь такого еще не знают. Может, это литье под давлением? Никто из переселенцев не знает. Обидно.

На этом фоне оформился второй критерий: знания переселенцев должны существенно превышать знания ученых и инженеров этого времени. В этом гарантия технологического отрыва.