Читать онлайн «И.о. поместного чародея». Страница 43

Может ли иметь место подобное при укусе вампира? Разве вампиры ядовиты?

Честно сказать, вампирология были для меня темным лесом. Скажи мне кто-нибудь авторитетно, что вампир может убить свою жертву метким плевком — я бы не удивилась. Мало ли что в мире бывает? Однако этот вопрос требовал немедленного прояснения.

Я пожалела, что не ходила с прочими адептами на лекции по теме "Вампиры и основы самозащиты", посчитав их в свое время пустой тратой времени. Сейчас бы эти знания мне очень пригодились.

Мэтр Тибо заметил мою задумчивость.

— Вас что-то встревожило? — поинтересовался он.

— Скоротечность жизни, — печально ответила я. — Я вынуждена уйти, господа. Надеюсь, вы дождетесь магистра?

— Попытаемся, — ответил мэтр Тибо, бросив выразительный взгляд на бутыль с самогоном.

Не надо было обладать редкой прозорливостью, чтобы понять, что он верит в приход магистра не больше моего.

Я медленно шла по улице, ведущей к городской площади. В голове моей бродили самые разные мысли, и ни одна не была умиротворяющей. Видимо, выражение моего лица соответствовало настроению, потому как идущие мне навстречу люди сбивались с шага как один, и обходили меня с большим запасом расстояния.

У меня было очень мало денег. Одна эта мысль могла лишить сна и менее впечатлительного человека. Я снова и снова перечисляла мысленно, что мне следует сделать за десять дней, чтобы не вызвать подозрения, и приходила в ужас. Я была в курсе всех его заказов — там одних приворотных зелий пинт пятнадцать! А их надо из чего-то делать!

По здравому размышлению, я пришла к выводу, что мой рабочий день должен охватить и дневное время, и ночное. До полудня мне предположительно, следовало заниматься приготовлением декоктов, после полудня разносить их по адресам заказчиков, вечером идти копать и собирать ингредиенты для этих самых декоктов, а ночью бороться с вурдалаками и оборотнями. Сон, еда и отдых в этот распорядок никак не помещались. Где-то, в глубине души, я начинала проникаться сочувствием к Виктредису.

Так, обходя кучи отбросов, там и сям наваленных на мостовой, перепрыгивая канавы и лужи, я вышла на площадь. Погода стояла чудная — наконец-то закончились затяжные дожди, которые тянулись с самого Симеона Грязевого и порядком всем поднадоели. По чистому небу вальяжно плыли пушистые белые облака, отражаясь в лужах, и даже городская площадь в ярких лучах показалась мне более привлекательной, чем обычно. Прямо передо мною возвышалось здание ратуши — каменное, с острым шпилем, стрельчатыми окнами, где радостно мелькали блики света (помыли стекла, что ли?), и свежевыкрашенным флюгером в виде петуха. Перед входом служанки старательно мели мостовую. Чуть поодаль, у коновязи фыркали лошади в хорошей (по меркам Эсворда — даже отличной) сбруе, стояло несколько слуг с носилками и три повозки, претендующие на звание карет.

Чем-то праздничным повеяло в городе. Как же — у мельницы выловили нового покойника…

Я вздохнула и поднялась по каменным ступеням, увязавшись за пышно разодетым купцом. Никто меня не останавливал и не кричал. Это внушало как надежду, так и опасение. Если все и начинается так хорошо, то еще не факт, что это везение затянется надолго.

В первый раз я присутствовала на городском совете и совершенно не представляла, как следует себя вести. Никто из именитых горожан Эсворда не замечал моего присутствия, равнодушно скользя взглядом по моему лицу. Народу все прибавлялось. Прибывшие чинно расшаркивались друг с другом, явно копируя столичный обычай, и обменивались любезностями. Зал ратуши, где происходили собрания городского совета, был не слишком велик, и оттого все происходящее напоминало ярмарочную толкотню.

Я робко стояла в нише, образованной гобеленом с гербом Эсворда (золотой бобер на зеленом фоне) и парадным чучелом малой урствальдовой жрухи, которое порядком облезло и существенно пострадало от полчищ моли. Так как и герб, и чучело поражали своими огромными размерами, я на их фоне легко затерялась. Несколько моих коллег торопливо натирали полировку стола, за которым должен был восседать бургомистр. Я с завистью взглянула на их белоснежные чепцы и в очередной раз вздохнула. Мой наряд не выдерживал даже сравнения с их накрахмаленной униформой.

Да, но теперь я не служанка. Властью, данной мне слепым случаем и собственным нахальством, я нарекла себя подмастерьем мага. Ведь Виктредис изначально требовал, чтобы ему прислали помощника? Ну вот. Я и есть помощник. А в данном случае — полномочный заместитель, которому чепец не положен. Главное не сутулиться. И не заикаться, только не заикаться!..

Дело близилось к полудню. Я уже заметила среди сутолоки знакомые лица. Темно-красным бархатным камзолом щеголял господин Кохль, торговец вином, а рядом с ним утирал нос платочком мэтр Шлаубт, прокурор. Его вечно мучила аллергия, и он был постоянным клиентом Виктредиса. Далее я заметила аптекаря, который враждовал с магом, видя в нем опасного конкурента, и никогда не здоровался с последним, демонстрируя свое презрение к оккультизму. Глаза у него горели недобрым пламенем. Упускать случай, позволяющий прилюдно ткнуть мага лицом в грязь, аптекарь явно не собирался.

Прибыл судья, а за ним и меховщик, которых я тоже знала. У первого была подагра, а второй пытался утихомирить чересчур буйный нрав супруги с помощью магии, ибо остальные средства он уже испробовал.

Бочком и заметно горбясь, в зал просочился коронер. Он старательно отворачивался от всех и старался дышать в сторону.

Инородным телом в этой сытой и вальяжной толпе выглядел мельник, здоровый чернобородый мужик в такой же поношенной рубахе, как моя. Видимо, он также впервые попал на такое сборище и не знал, куда приткнуть свое чересчур мужицкое тело.

Гулко пробили полдень часы на башенке ратуши. Участники совета принялись рассаживаться по своим местам. Я внимательно следила за их перемещениями, и вскоре пришла к выводу: место каждому полагается строго определенное, и за попытку усесться на первом попавшемся стуле меня могут спустить с лестницы.

Еще немного подумав, я решила оставаться на своем месте и ничего не предпринимать. Не замечают — и то хорошо.

Мельнику досталось место на далекой периферии, а около моей жрухи с гербом устроился капитан городской стражи, представительный мужчина, холостой и вполне пригодный к браку. Почти все вдовы и старые девы Эсворда в сумерках стучались в двери к Виктредису в тщетной надежде сломить этот свободолюбивый дух с помощью приворотного зелья. Магистр ругался, плевался и пытался выставить дам за двери грубой силой, но в конце концов все равно сдавался — наливал во флакон черного стекла какое-нибудь слабительное или мочегонное средство и советовал применять его в разумных дозах. Спустя день-другой в двери стучался несчастный капитан, исхудавший и печальный, и со смущением жаловался на очередной таинственный недуг, никак не приличествующий служивому человеку. Маг безо всяких угрызений совести доставал новый флакон черного стекла, сочувствовал капитану и соглашался, что пищеварение — весьма тонкий процесс, подверженный влияниям луны, ветра и магнитных бурь. Мне было жаль жертву женского коварства и чародейской беспринципности, но что я могла поделать?..