Читать онлайн «Жена Кукловода». Страница 66

Людмила съежилась на кровати, обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ветер шевелил ее волосы, пробегал по лицу, будто целовал холодными губами. Она закрыла глаза, попробовала уснуть, но в голову лезли разные тревожные мысли. От тишины звенело в ушах, тоненько посвистывало из щелей окна, чуть слышно дребезжало стекло, уныло шумели за окном сосны.

Согреться так и не удавалось, становилось все холоднее и холоднее, стучали зубы, пальцы онемели, и Людмила больше не чувствовала их. Сквозь закрытые веки вдруг начал просачиваться голубоватый мертвенный свет, и удивленная, она открыла глаза и вдруг поняла – она больше не в кровати и даже не в санатории.

Со всех сторон ее окружают ледяные стены. Три из них, покрытые изморозью, а четвертая – почти прозрачная. Клаустрофобией Людмила никогда не страдала, но ей жутко – стены давят, пространство слишком тесное. Она царапает ногтями твердый и обжигающе холодный лед, безуспешно пытается нащупать щель или трещину.

Вдруг до нее доносятся голоса. Сквозь прозрачную преграду Людмила видит старика в черном сюртуке и шляпе с высокой тульей и мужчину в вышитом золотым галуном камзоле и золотой короне. Принц… он так похож на Руслана… И тут Людмила понимает, отчего ей так холодно – вместо теплого уютного свитера на ней шелковое бальное платье с открытыми плечами и глубоким декольте.

- Мой принц, - старик вкрадчиво склоняется к своему собеседнику, - ваша Кукла прекрасна! Но она может сломаться. Или надоесть вам…

Принц подходит вплотную к прозрачной ледяной стене, что отделяет от него Людмилу. Она хочет докричаться до него, но внезапно понимает, что не может ни пошевелиться, ни разомкнуть губ. Застыла, словно изваяние.

Принц прикасается к ледяной поверхности, будто хочет погладить Людмилу по щеке, обводит контур ее губ.

- Мне не нужна другая, - голос такой знакомый, такой родной.

- Пойдемте, мой Принц. Скоро ваша коронация. Я прикажу лучшим мастерам сделать для вас новую Куклу. Достойную Короля.

Старик в шляпе берет Принца под локоть и хочет увести, а другой рукой дотрагивается до стены. Она тут же покрывается изморозью, теряет прозрачность. Людмила беззвучно плачет, и слезинки, тут же замерзая, с мелодичным звоном падают на ледяной пол.

Она проснулась и все никак не могла успокоиться. Слезы уже не замерзали, текли и текли по щекам, а гуляющий по комнате ветер холодил щеки и словно пытался утешить.

Людмила вскочила с кровати, достала телефон и набрала номер Руслана.

- Я не могу тут больше! – изо всех сил стараясь скрыть истерические нотки в голосе, почти выкрикнула она в трубку. - Можешь приехать и забрать меня? Если нет, я поеду маршруткой!

- Мила, - родной усталый голос. – Я после операции. Ехать почти час… Может, потерпишь до утра? Что случилось?

Стало стыдно. Конечно, он устал. А она истеричка. Но снова ветер погладил ее холодными ладонями, и живо вспомнился страшный ледяной гроб…

- Я сама доберусь, не надо. Ничего не случилось. Тут просто нет отопления, процедуры не отпускают, даже врачей нет. Вообще не санаторий, а Сайлент-Хилл какой-то. Не могу тут оставаться.

Пауза. Даже в его дыхании Людмила почувствовала недовольство и раздражение.

- Хорошо, я приеду. Не хватало еще, чтобы ты простыла. Могли бы и предупредить, что ремонт и отопления нет.

Когда Руслан вошел в холл, стряхивая с зонта капли дождя, она сидела в кресле с сумкой на коленях.

Вскочила, уронила сумку на пол, бросилась к мужу, прижалась всем телом. Такой теплый, родной…

Руслан обнял ее и прошептал на ухо смущенно:

- Ну ты чего? Не виделись всего день.

- Забери меня отсюда, - всхлипнула она.

Как же хорошо было дома! Людмила бросила сумку с вещами прямо в коридоре, разобрала вещи, стянула с себя свитер и сразу отправила все в стиральную машину. Хотелось избавиться от запаха запустения и пыли, что въелся в них. Потом Людмила заглянула к Антошке, сын пробурчал: « Ты уже вернулась?», и снова вставил вынутую на минутку для разговора с мамой пуговку наушника.

Людмила пошла на кухню и поставила чайник. Холод странного сна все еще не отпускал. Чашка горячего чая было то, что нужно, чтобы скорее согреться.

- Ужинать будешь? – крикнула она из кухни Руслану.

- Спасибо, родная, перекусил в кафе. Если только чай, – откликнулся он.

Она вошла в гостиную с подносом, поставила на журнальный столик. Налила в чашку только что заваренный чай. От аромата бергамота стало тепло и уютно.

- «Эрл Грей», - улыбнулся Руслан. – Ты всегда знаешь, чего я хочу.

- Я просто тебя люблю, - ответила она, села рядом и прижалась щекой к его плечу.

- И я, – он мягко поцеловал ее в висок. – Удивительная. И только моя.

Руслан обняли ее за плечи, от тепла его рук лед страха и тревоги в ее душе начал таять.

- Через неделю мой день рождения, – продолжил он вкрадчиво, в его голосе прорвалось скрытое нетерпение.

- Конечно, я помню.

Рука будто невзначай соскользнула с плеча, погладила грудь. Людмила оглянулась на закрытую дверь спальни.

- Антошка…

- Да, - мягкие, но требовательные губы прошлись по шее, - а мы так давно не были в тайном убежище. Ты же подаришь мне незабываемый вечер?… И не только вечер…

Его дыхание защекотало мочку уха, по спине вниз к кончикам пальцев сбежали горячие мурашки.

- Значит, в следующую пятницу, да? Ты ведь тоже соскучилась по нашим играм?

Людмила промолчала, только прижалась щекой к его руке и поцеловала.

Всю неделю она не могла отделаться от того, что ждет приближения пятницы, только привычное волнение и предвкушение отравлял страх. Людмила отчаянно пыталась от него избавиться, считая его последствием шока. Этот страх был совсем другим, не тем, что примешивался к острому удовольствию от ожидания неизвестного. Абсолютное доверие к своему Мастеру делало страх только пикантным соусом к наслаждению. А тот страх, что поселился в ней после похищения, был парализующим, неконтролируемым, иррациональным. Он не смешивался с другими чувствами в волнующий острый коктейль, а затаивался на самом дне, словно ядовитый смог. Стараясь заглушить тревогу, Людмила вспоминала властный голос ее Кукловода, что заставлял вибрировать ее изнутри, его взгляд – плавящий, заставляющий патокой стекать к его ногам, яркие вспышки удовольствия от жарких умелых ласк. И чем ближе была заветная пятница, тем больше Людмиле казалось, что она почти избавилась от наваждения: хриплого голоса Каверина в ушах.

Но в четверг Руслан сообщил ей с сожалением, что сессию придется отменить. Шталь назначил на субботу общее собрание сообщества.