Читать онлайн «Волчья звезда». Страница 10

Услышав слова дружинника, завтракавшие обернулись, и один из них, здоровяк с густой взлохмаченной черной шевелюрой, глухим басом поинтересовался:

— Что это за птаху ты привел, Скал?

— Вот, знакомьтесь, правнук Вата, — проговорил дружинник, подводя мальчика к столу. — А зовут его Вотша. Вожак приказал присмотреть за ним.

Все четверо с интересом оглядели мальчика, а сидевший с правого края молодой худощавый дружинник проговорил:

— Правнук Вата? Надо же! Извержонок, значит. — И, хлопнув ладонью по столешнице, добавил: — Ну, садись с нами, извержонок Вотша, позавтракать-то, наверное, не успел?

Мальчик посмотрел на Скала, и тот поддержал предложение своего товарища:

— Садись, садись… Сначала поедим. Я ведь тоже еще не завтракал, а потом пойдем к тетке Сидохе, может, она тебе из одежды что-нибудь подберет.

Усадив мальчика на скамью рядом с молодым дружинником, Скал ушел к окошку в дальнем конце трапезной и, спустя несколько минут, вернулся с двумя большими мисками, наполненными рассыпчатой кашей, поверх которой лежало по ломтю хлеба. Затем Скал еще раз сходил к окошку и принес две большие ложки и две кружки. В одной из кружек была налита темная пенистая жидкость, а в другой — молоко. Поставив перед Вотшей миску с кашей и кружку с молоком, дружинник протянул ему ложку:

— Ешь, не торопись! Не набрасывайся на пищу, как зверь дикий!

Мальчик молча принял ложку, осторожно взял в другую руку ломоть хлеба, оглядел наблюдавших за ним дружинников, вздохнул и принялся за еду. Однако, черпанув пару раз из миски, Вотша вдруг замер с поднятой ложкой и поднял на Скала изумленные глаза:

— Дядя Скал… — шепотом проговорил он, торопливо проглотив кашу. — У меня… здесь…

И замолчал.

— Да что там у тебя?.. — встревожился дружинник и заглянул в миску к мальчику. — Ну, что ты там обнаружил?!

— Мясо! — испуганно прошептал Вотша и аккуратно положил ложку хлебалом на край чашки.

Дружинники переглянулись, и чернявый здоровяк добродушно прогудел:

— Ну что ж, что мясо… Вот и ешь с мясом… Раз в княжеский замок попал, силенок тебе много понадобится — собирай силенки-то…

Мальчишка осторожно заглянул в свою миску и, снова взявшись за ложку, ковырнул кашу. Потом, еще раз обежав глазами дружинников, уже смелее поддел небольшой шматок мяса и вместе с кашей отправил в рот.

Пока он сосредоточенно жевал, дружинники с веселым интересом поглядывали на него, но осторожно, так, чтобы уж совсем не смутить мальца. Тот, прожевав и проглотив первую ложку, с гораздо большим энтузиазмом потянулся к миске и вскоре уже вовсю наворачивал кашу, не стесняясь хозяев стола.

Прикончив кашу, Вотша аккуратно положил ложку в миску и, удовлетворенно вздохнув, проговорил:

— Вкусно!..

— А молоко?.. — с улыбкой поинтересовался Скал. — Молоко-то пей!

Мальчишка наклонился над кружкой и осторожно попробовал жирное молоко. Выпив пару глотков, он поднял голову, облизнул верхнюю губу и неожиданно улыбнулся:

— А квас-то у нас с дедом вкуснее…

Дружинники, с интересом наблюдавшие за маленьким извержонком, расхохотались…

И вдруг все пятеро почувствовали странную неловкость. Им всем пришло в голову, что вот с ними за одним столом сидит детеныш тех самых извергов, которых они презирали… Да нет, не презирали даже! Они их просто не считали достойными своего внимания, ну разве когда поразвлечься с какой-нибудь молоденькой, симпатичной извергиней, особенно в походе, в набеге! А вот, поди ж ты, сидит малец-изверг за одним с ними столом, ничуть не смущается, уплетает такую же кашу, а им не хочется цыкнуть на него, пристукнуть, вышвырнуть за порог, словно шелудивого пса! Наоборот, извержонок вызывал какое-то щемящее сочувствие, хотелось его… приласкать! И каждый, оправдывая себя, решил, что Вотша все-таки не простой изверг, что он все-таки потомок Вата! А Вата все еще помнили!

После завтрака, закончившегося в смущенном молчании, Скал взял мальчишку за руку и повел в стоявший по соседству с ратницкой небольшой домик, оказавшийся бельевой. Хозяйничала там пожилая толстая и удивительно опрятная женщина, которую все называли тетка Сидоха.

Сидоха, увидев мальчишку, вцепившегося в руку Скала, охнула, присела перед Вотшей и, покачав головой, спросила:

— Это откуда ж у тебя, волчара седой, такой хлопчик малой появился?! Неужто, старый грех какой следок оставил?!

— Мои грехи, тетка Сидоха, на три метра под землей схоронены, — усмехнулся Скал. — А это — грех… Не сказать, чей! — И многозначительно помолчав, добавил: — Вот, познакомься — правнук чернохвостого Вата, зовут — Вотша!

Тетка Сидоха в мгновенном взгляде вскинула лицо к стоявшему над ней Скалу и сразу же снова опустила глаза на мальчишку.

— Та-а-а-к… — медленно протянула она, и в этом коротком слове отпечаталась странная, непонятная для маленького мальчика тоска. — И как же он в замке-то у нас оказался?

— Ратмир вчера в горшечной слободе его углядел, да, видать, вожаку рассказал. А он приказал мальчишку в замок доставить.

— Зачем? — чуть дрогнувшим голосом переспросила тетка Сидоха, не сводя глаз с Вотши.

— Да кто ж его знает, — пожал плечами Скал. — После обеда поведу его к Ратмиру, а пока что приказано его одеть и накормить… Мы с ним позавтракали, а теперь вот к тебе пришли — подбери ему что-нибудь из одежи!

Тетка Сидоха медленно выпрямилась и, поднеся пальцы правой руки к губам, совсем тихо переспросила:

— А волхву-то мальчишка зачем понадобился?

— Он хочет узнать его… судьбу… — так же тихо ответил дружинник. — Говорит, вдруг он нашей стае пригодится!

Толстуха покачала головой и едва слышно вздохнула. Затем, коротко приказав: «Ждите!», ушла во внутренние помещения.

Минут через десять тетка Сидоха вместе с двумя своими помощницами, молоденькими извергинями, принесла несколько рубашек, две пары портов, полотна на портянки, маленькие невысокие сапожки. Вся одежда была не новой, ношеной, но чистой и ухоженной — было ясно, что у кастелянши замка все хранится в надлежащем порядке. Часа через два Вотша был одет во все новое, пригнанное по его маленькой фигурке. Даже сапожки оказались ему только чуть-чуть великоваты.

До обеда Скал успел еще показать маленькому извергу замок и вид, открывающийся с южной стены — той, за которой не было городских построек. Крутой склон, начинавшийся прямо за стеной замка, заканчивался песчаным обрывом, под которым поблескивала быстрая река, а за рекой до самого горизонта, иззубренного невысокими горами, простиралась волнующаяся ковылем степь. И только две-три небольшие дубовые рощицы нарушали это протяженное, волнующееся под ветром однообразие.