Читать онлайн «Прикамская попытка - 4». Страница 16

Доходы русских торговцев росли, связи в индусских княжествах крепли, мы с Иваном попытались увеличить количество европейцев среди жителей Беловодья. В результате, год назад беловодское представительство в Марселе развернуло активную агитацию ремесленников, инженеров и учёных, художников и музыкантов, просто рабочих и крестьян, на выезд из объятой пламенем гражданской войны Франции в благословенное Беловодье. Где нет революций, гильотин, политической и религиозной цензуры. Зато передовая техника, девяти часовой рабочий день, огромное количество незаселённых земель, и предложения работы с хорошим заработком. Конечно, большая часть переселенцев прямым ходом отправлялась в Австралию, за исключением учёных, некоторых художников, музыкантов, инженеров. Вполне понятно, что никаких религиозных деятелей среди переселенцев не было, наши агенты тщательно следили за этим. За два года революции из Франции перебрались в Австралию двадцать тысяч семей, на остров Белый всего тысяча восемьсот человек. Но, каких! Три академика, сто двадцать инженеров, восемьдесят механиков и сталеваров, сорок шесть врачей и т. п.

Баронство получило приток свежих идей, иных мыслей, оригинальных взглядов. Одновременно, молодые русские врачи, инженеры и мастера увидели, насколько беловодская наука и техника опережают Европу. Получили представление, чего хотят европейцы, как они мыслят, многие беловодские специалисты избавились от "комплекса провинциала". Я опасался возмущений нового патриарха Феодора, сменившего год назад безвременно ушедшего Гермогена. Но, как оказалось, большая часть прибывших интеллигентов атеисты, агностики, кто угодно, только не правильные католики. Так, что никаких религиозных требований или открытых богослужений не происходило. Как и религиозных споров, видимо, они начнутся позднее, когда французы отойдут от культурного и технологического шока.

В России по-прежнему, мало что меняется, хоть и живёт страна гораздо богаче, чем раньше. Не в малой степени, за счёт огромного объёма торговли с Востоком. Только Дальневосточная кампания приносит ежегодных налогов России пять миллионов рублей, можно представить, сколько отчисляют предприятия Никиты Желкевского и Кожевникова Володи. Не считая множества заводиков и купцов, поставляющих смежную продукцию на их предприятия, либо выпускающих нашу патентованную технику. По нашим прикидкам, русский бюджет за двадцать лет вырос в два-два с половиной раза, на 1789 год он составил сто восемь миллионов рублей. И, доходы выросли не только у дворян, торговцев и ремесленников.

Программы строительства железных дорог, новых заводов, пароходостроение и прочие, связанные с наймом большого числа работников, в том числе и неквалифицированных крестьян на зимний период, неплохо обогатили и бедные слои населения. Мы и наши приказчики предпочитали строить не на костях и долго, а за неплохую плату и быстро. Не было в России губерний, где не прошла чугунка, не выросли новые заводы. А обслуживание железной дороги всегда требует множества хорошо оплачиваемых рабочих рук. В Поволжье и Прикамье за эти годы повсеместно научились выращивать картофель, незаменимую защиту от неурожаев. Вместе с ростом доходом крестьян, картофель решил проблему регулярного голода русских губерний. Люди перестали голодать, побираться, умирать, в конце концов от недоедания. На внутреннем рынке стабильно росло потребление дальневосточных товаров, и, не только богачами. Красная икра и рыба, наряду с чаем и хлопчатобумажными отрезами, стали востребованы простыми рабочими и селянами. Благо, мы старались пресекать любые попытки розничных торговцев задирать цены. Даже крупные магазины открыли в губернских центрах, где наши товары шли по оптовым ценам.

Многолетние поступления больших объёмов золота с Дальнего Востока сделали своё дело, денежное обращение в стране резко подскочило. Сыграли свою роль иностранцы, закупающие в Петербурге восточные пряности, ткани, фарфор и прочее, по более низким, нежели в Европе, ценам, и расплачивавшиеся звонкой монетой. До инфляции, конечно, дело не дошло, не те объёмы поступлений благородного металла, нежели в Испании и Франции. Но, торговые обороты в России выросли и заметно. Официально, в России, мы продали больше ста патентов, за смешные деньги, чисто символические, лишь бы работали промышленники, привыкнув покупать, а не красть технологии. Ещё в шести европейских странах мы продали шестнадцать патентов, принесших нам только за первый год полмиллиона рублей серебром. И по двести тысяч рублей ежегодно продолжают поступать нашим европейским представителям.

Ни одного патента только, так и не купили наши английские "друзья", хвалёное британское правосудие отказало в исках, поданных в ответ на нарушение наших авторских прав. Что же, мы утёрлись и занялись, как говорил президент Российской Федерации, поисками неадекватного ответа, тьфу, асимметричного ответа. Хотя, слово неадекватный, подходит к нашим действиям полнее. Начиная с приснопамятного 1788 года, мы активно принялись гонять англичан по всему Индийскому и Тихому океанам, все английские суда подряд, а не только британской Ост-Индской кампании, как прежде. Пользуясь подавляющим превосходством в скорострельности артиллерии и манёвренности, беловодские пароходы останавливали и досматривали все встречные английские корабли, как правило, Ост-Индской Кампании, даже после окончания войны. Найденные контрафактные товары тщательно документировали, вплоть до фотографирования, составляли протоколы, в обязательном порядке подписанные капитанами и ответственными пассажирами захваченных судов.

После чего все товары на судне уничтожались, либо доставлялись под конвоем в ближайший беловодский порт, где беззастенчиво конфисковались. Учитывая, что консервы были самым простым к производству нашим патентом и самым востребованным в длительных плаваньях, их находили на большинстве кораблей, естественно, не нашего производства. В результате, только за первый год тотального патрулирования, в английскую метрополию вернулись семь дочиста ограбленных кораблей. Пять экипажей, пытавшихся доблестно сопротивляться, были обстреляны из пушек, после чего корабли еле доползли в ближайшие порты. Там капитаны и представители владельцев обнаружили начисто посечённый осколками товар, а выжившая команда поклялась не сопротивляться сумасшедшим русским.

И правильно сделали, потому, что на следующий год все три корабля, вздумавших сопротивляться досмотру, пошли ко дну с первых залпов, а спасённый экипаж был методично собран и депортирован на Новую Зеландию. Там и предстояло трудиться всем европейским безобразникам, изучая у кхмерской охраны русский язык, в свободное от строительства и лесоповала время. Стимулы для такого лингвистического подвига были вполне достаточные, только владеющие русским разговорным языком моряки могли наняться на беловодские корабли, торговые, конечно. А иностранным кораблям появление в портах Новой Зеландии и Австралии изначально было запрещено, и, этот запрет мы поддерживали максимально жёстко, не делая исключений даже для французов.