Читать онлайн «Разбойничья злая луна». Страница 23

Вскоре показался «Самум». Зарозовела, брызнула золотом похожая на башню корма. Сияли щиты. Все сорок, как раз по числу противника. За спинами фаланги теснилась готовая к отпору встревоженная команда. Ар-Шарлахи налег на штурвал, огибая толпу.

– Все, досточтимые! – пришел снизу голос Алият. – Отдыхайте пока…

Тяжело шаркнули деревянные засовы, люк открылся. Ар-Шарлахи сбежал по лесенке и спрыгнул на песок как раз в тот момент, когда между барханами показался первый каторжанин. Должно быть, тот самый, что раньше всех кинулся в погоню за «Белым скорпионом». Увидев, что оба судна остановились и что никто никого не собирается бросать посреди пустыни, успокоился и перешел на шаг.

– Жди, пока скомандую остановиться… – торопливее говорила Алият хмурому, внимательно слушавшему Илийзе. – Если не остановится – ожги по ногам. Легонько, но так, чтобы почувствовал… – Она обернулась и повысила голос: – Остальным молчать! Ясно?..

Каторжанин был уже шагах в тридцати. Всех прочих пока что-то видно не было. То ли приотстали, то ли просто не захотели бежать…

– Стой!

Каторжанин приостановился и, окинув взглядом изготовившуюся к бою фалангу, неуверенно взгоготнул:

– Это на меня одного столько?.. А справитесь?.. – Шагнул вперед, тут же взвыл, подпрыгнул и, схватившись за ногу, повалился боком на бархан. Вскочил, изрыгая проклятия, ринулся к обидчикам, и вдруг что-то случилось с его лицом. Повязка и головная накидка стали нестерпимо белыми, а в следующий миг – вспыхнули. Короткий вскрик, подогнувшиеся колени – и каторжанин, сламываясь в поясе, ткнулся тлеющими волосами в песок.

– Положи щит и выйди из строя! – прорычал Илийза. Испуганный матрос подчинился, и Ар-Шарлахи понял наконец, что произошло. Один из новичков, недавно зачисленных в зеркальщики, то ли случайно, то ли с перепугу навел зайчик на лицо каторжанина.

– Бегом туда! – рявкнул Илийза. – Посмотри, что с ним!..

Взрывая песок, матросик бросился к лежащему. Добежал, рухнул на колени, припал ухом к скругленной спине. Слушал долго, с надеждой. Потом медленно встал и затоптался, беспомощно приседая и разводя руками…

– Ну, это уметь надо, – процедил Илийза. – Что будем делать?

Алият угрюмо молчала.

– А что еще остается!.. – сказала она наконец отрывисто. – Жги в уголь. Теперь чем страшнее – тем лучше…

Илийза сделал знак матросику посторониться и скомандовал. Тихий, но отчетливый треск воспламеняющейся ткани и шипение плоти ужаснули Ар-Шарлахи. А потом стало еще страшнее: почерневший мертвец задергался, зашевелился, словно пытался еще встать на колени – это, обугливаясь, сокращались мышцы.

– Достаточно, – тихо сказала Алият. – Пусть подымит… В этот миг из-за барханов показалась растянувшаяся ватага каторжан. Шли неспешно – неподвижные мачты обоих кораблей были видны даже с того конца низины. Кто посмеивался, кто злобно ворчал. Двое несли последний непочатый бочонок.

Не дойдя пяти шагов до трупа, остановились и замолчали. Потом медленно подняли внезапно протрезвевшие глаза. Фаланга сияла щитами, жаля воздух поверх голов. Из-за бархана, переругиваясь и балагуря, подтягивались отставшие, но, увидев, в чем дело, тоже смолкали.

– Шарлах по-прежнему желает знать, кто убил заложников, – снова прозвучал исполненный скуки голос Алият. – Пусть сами отойдут в сторонку. Чтобы не пострадали невиновные. Или вы твердо стоите на том, что виновны все?..

В толпе началось смятение. Кого-то в чем-то убеждали. Пока еще по-хорошему.

– Поскольку времени у нас мало, медленно считаю до пяти. Раз…

– Да он! – отчаянно крикнул кто-то, указывая на дымящий обуглившийся труп. – Вот он и убил!..

– Два…

Толпа заворочалась, зарычала. Послышался хруст зуботычины.

– Три…

Вытолкнули двоих. Один сразу упал на песок и зарыдал, забился, извиваясь, как червяк, и почему-то прикрывая руками голову. Второй стоял, беспомощно озираясь.

– Четыре…

Огромный угрюмый каторжанин в разорванном на плече балахоне сам вышел из толпы. Процедил: «Вар-раны» – непонятно, впрочем, кого имея в виду, – и стал смотреть в небо.

– Пять! – Алият сделала знак фаланге запрокинуть щиты повыше и двинулась прямиком к троице каторжан.

– Попали к Шарлаху? – негромко, с угрозой осведомилась она. – Ну так запомните. У Шарлаха – строго… – И, уже отворачиваясь, как бы между прочим, бросила через плечо: – На этот раз он вас прощает. Но только на этот раз.

За спиной запала тишина – не смели верить.

– А-а?.. – начал кто-то в толпе.

Алият обернулась. Говорящий, не в силах закончить фразу, вопросительно помахал рукою в сторону скорчившегося и обугленного тела. Алият с сожалением взглянула на мертвого.

– Приказали остановиться, а он, дурачок, не послушал… Рийбра! Разведи людей…

И пока Алият шла к «Самуму», все торопливо, чтобы не сказать – испуганно, уступали ей дорогу. Поравнявшись с Ар-Шарлахи, она приостановилась и взглянула искоса. Видишь, дескать? И мы тоже кое-что умеем.

Ар-Шарлахи сглотнул, еще раз посмотрел на черное тело в тлеющих лохмотьях. Почувствовал дурноту и торопливо отвел глаза. Хорошо хоть ветер не в эту сторону…

– Так я и знала! – страшным шепотом выговорила Алият и, прикрыв за собой дверь, задвинула оба засова. – Чем дальше, тем хуже! Ты хоть бы изнутри запирался!..

В полном расслаблении раскинувшийся на ложе, принадлежавшем когда-то караванному Хаилзе, Ар-Шарлахи попытался приподняться, не преуспел – и с виноватой улыбкой (повязка болталась на груди) вновь растекся со стоном по покрывалу.

– Вот пойду сейчас, – пригрозила Алият, – и всем скажу, кто ты есть на самом деле!

Ар-Шарлахи вскинулся с надеждой, заерзал локтями по ложу.

– Слуш-ш… С-скжи… – истово, со слезой взмолился он. – Я… н-не м-могу… б-больше…

Не обращая на него внимания, Алият принялась открывать все шкафчики по очереди, пока не наткнулась на нужный. Сбросила повязку и, насупившись, приступила к поискам. Один за другим она вынимала из гнезд склянки и пузырьки, вытаскивала пробки, нюхала и, закрыв, отправляла на место. Вскоре искомое было найдено. Нюхнув, Алият отшатнулась и стала хватать ртом воздух. Поспешно вернула пузырек вместе с пробкой на полку и, плотно зажмурившись, взялась двумя пальцами за переносицу.

Отдышалась, сморгнула слезы и занялась Ар-Шарлахи. Держа пузырек на отлете, она приподняла свободной рукой жертву за волосы и сунула склянку горлышком в ноздри.

Ар-Шарлахи ахнул, рванулся, но хватка была железной. Он взбрыкнул еще раз – и сдался…

Наконец мучительница убрала пузырек и притерла пробку. Воздух в каюте караванного Хаилзы был теперь напоен чем-то нестерпимо едким и противным.