Читать онлайн «Солнечный свет». Страница 34

Мистер Улыбка выпустил мою руку, но его глаза (и резцы) блеснули возросшим интересом. Черт! Он сделал знак помощнику, который поднял камеру и направил ее на мистера Улыбку. Я слышала, как он начал репортаж дикторским голосом, но в ушах у меня звенело. Корка на груди начала жутко зудеть. Я держала руки упертыми в бока; стоит почесать рану – и пойдет кровь, а если пойдет – просочится наружу. Я не хотела заголовка «Травма, которая не пройдет» в одиннадцатичасовых новостях. Семь недель назад я как раз пришла домой после первого визита к врачу, покрытая швами (впервые в жизни); оттого, что они показали и это, мне стало еще хуже. Тогда, хоть я и не стремилась быть похожей на Франкенштейна, мне не пришло в голову, что нужно что-то скрывать, и не хотела, чтобы жесткие кончики стежков цеплялись за одежду.

Я до сих пор старалась не думать о том, что жертва вампира, найденная в трех кварталах отсюда, может быть связана со мной, как старалась вообще не замечать выросшей активности вампиров. Если бы я избегала этого менее старательно, мне могло бы прийти в голову, что некая шайка ловцов новостей вздумает порыскать, выискивая потрясенные выражения лиц, а то и, если повезет, признаки помешательства, вызванного контактами с нечистью. (Возможно, не понимая, что многие аборигены Старого Города всегда были на грани помешательства). Полиция еще не опознала тело – его называли просто «жертва», – но ни у кого в кофейне знакомые не пропадали.

«Чувства вампиров во многих аспектах отличаются от человеческих. В данном случае существенно то, что если местность однородна, она более… проницаема для нашего сознания на всем своем протяжении…»

Я понятия не имела, как однородность телевещания видится с точки зрения вампира. И знать не хотела.

Камера начала поворачиваться в мою сторону.

Я подняла руку, закрывая объектив.

– Нет, – сказала я.

– Но… – сказал мистер Зубы. Он пытался решить, следует ли опять улыбнуться, или стоит попытаться нахмуритъся. Я подняла вторую руку, закрывая большую часть объектива.

Квази-Борг сказал:

– Ладно, ладно, я понял, – и опустил камеру. Если она еще работала, то давала прекрасную картину грязного фартука, фиолетовых джинсов и красных кроссовок.

Мистер Улыбка, все еще прижимая микрофон к подбородку, сказал:

– Мисс Сэддон, мы хотим услышать от вас всего несколько слов. Вы должны понять, что нападения Других на любого человека всегда первостепенно важны для любого другого человека, и это долг ответственной прессы – сообщать о любых происшествиях такого рода как можно более быстро и полно. Мисс Сэддон, здесь погиб человек!

– Я знаю, – ответила я. – Хорошо. Идите и делайте репортаж об этом.

Мистер Улыбка мгновение смотрел на меня. Я видела, как он решается на жесткий подход.

– Мисс Сэддон, многим из нас совершенно ясно – хотите вы говорить об этом или нет, но вы тоже стали жертвой нападения Других, и тот факт, что всего через несколько недель жертва вампира была обнаружена возле вашего места работы, не может не приниматься во внимание!

– Два месяца назад, – заметила я. – Не несколько недель.

– Мисс Сэддон, – продолжал он, – вы все еще отрицаете, что на вас напали Другие?

– Так или иначе, я ничего не скажу, – устало сказала я. – Я не помню.

– Мисс Сэддон…

– Она же сказала, что ей нечего вам сказать, – перебил Чарли. – Думаю, этого достаточно.

Он так редко проявлял открытую враждебность, что я едва узнавала его. В закоулках разума сформировалась мысль: если он может избавиться от пьяного строителя ростом в шесть с половиной футов парой дружелюбных слов (а он может), и если несколько минут тому назад он, неспособный вступить в конфликт, не смог выпроводить пьяного от ощущения собственной значимости придурка с ТВ, то что же должен означать сейчас его неожиданный антагонизм к мистеру Ответственному Репортеру? Ответ на этот вопрос мне не нравился. Значит, он думает, что мистер Ответственная Пресса – как и внезапно ставшие сверхбдительными Пат, Джесс и их друзья – правы насчет случившегося со мной. Откуда бы им знать? Я не сказала ни слова. И никто не уходит от… они не могут думать, что это сделали вампиры.

Мистер Ответственная Пресса явно намеревался взбунтоваться, но здесь было мое королевство. Я – королева Булочки-с-Корицей, и большая часть собравшихся – мои верные подданные.

– Эй, мужик, оставь ее в покое, – сказал Стив, лениво слезая с табурета у стойки. Стив не состоит в высшей лиге по росту, но зато чемпион в лиге безмолвных угроз. Последние несколько минут вокруг было тихо, пока все смотрели, как я отказываюсь дать интервью, а теперь стало еще тише. Еще один или двое – наших ребят, то есть – поднялись, так же лениво, как Стив. Я неожиданно обрадовалась, что этой ночью Мал выходной: под внешностью хорошего парня скрывается крутой норов, а в последнее время он к тому же чувствовал необходимость меня защищать.

Над плечом мистера Ответственная Пресса я встретилась глазами с Джессом. Они с Патом и Джоном втиснулись за двухместный столик. По их неподвижности я видела, что они не собираются вставать… и долго думать в поисках причины не пришлось: они знали, что мистер Ответственная Пресса распознает в них сотрудников ООД, и давали мне передышку. Потому как понимали, что я нуждаюсь в передышке. О, черт!..

– Ладно, ладно, – пробормотал мистер Ответственный, сделал знак верному рабу-оператору, и они неохотно покинули кофейню.

– Спасибо, – сказала я всем сразу и вернулась в пекарню, по дороге погладив Стива по мясистому плечу (а потом послала Мэри отнести ему три кекса из проросшей пшеницы с клубникой – его любимых). Из пекарни я не выходила никуда до закрытия, хотя Мэри заскакивала несколько раз рассказать, что происходит. Перерыв она тоже провела в пекарне – в подробностях повествовала об интервью, которое мистер Ответственный взял у миссис Биалоски (вот уж кто умеет играть на публику). Годы забот о клумбе многому ее научили, и она никогда не относилась к тем людям, которых захочется доставать здравомыслящему человеку. К концу перерыва Мэри удалось рассмешить меня.

Джесс вошел сразу после того, как вышла Мэри. Похоже, он подслушивал у дверей. На пороге он застыл и уставился на меня. Я продолжала швырять полные ложки жидкого теста в бесчисленные формочки для кексов. Формы для кексов в моей пекарне вполне пригодились бы для упражнений ученику волшебника, так же как тесто для булочек с корицей каждое утро могло сойти за волшебную квашню – ту, которая никогда не исчерпывается.

– Здесь нет места для праздношатающихся, – сказала я. Так и было, хотя люди часто теснились вокруг. Приглашать сюда клиентов не разрешалось, но местные продинспекторы все были друзьями Чарли, как и местный пожарный инспектор. Дочь главного инспектора отмечала у нас свой пятнадцатый день рождения примерно полгода назад: кофейня явилась компромиссом между праздником, который виделся ее родителям, и тем, который хотела она. К этому событию я испекла шесть многослойных тортов с шоколадной присыпкой (и печенье из шоколадного масла в виде алфавита – выложить «С днем рождения, Кэти» поверх глазировки, потому что слишком сложных украшений я не делаю – жизнь и так коротка). За вечер они все были съедены. Кое-кто из ее друзей с тех пор так и ходит к нам. Мне понадобится второй ученик, если «Кофейня Чарли» станет пристанищем подростков.