Читать онлайн «Игры по чужим правилам». Страница 71

— Осторожно, — пробормотал Филипп, отодвигая меня от стража.

Когда мы вошли, то комната заволновалась. От чужих людей, собравшихся здесь, веяло по-настоящему мощной магией. Сила читалась во всем: в выразительных лицах, холодных глазах, жестах. Если бы ее можно было почувствовать физически, то, несомненно, меня бы шибануло чудовищным разрядом тока.

Заккари, стоявший у окна, потирал подбородок и отчаянно старался скрыть растерянность. Он заметно нервничал рядом со Старейшинами и, похоже, чувствовал себя случайным гостем в незнакомой компании.

Мы с Филиппом не успели и шагу ступить, как возник Римас. Я только запнулась от неожиданности, когда прямо перед моим носом небрежно мелькнул край черного одеяния. Он стремительно выскользнул из пустоты и, не замедляя шага, пересек комнату.

Появление инквизитора ознаменовалось изумленным молчанием. Точно загипнотизированные, присутствующие наблюдали за польским посланником. Тот неторопливо стянул плащ и небрежно бросил его на спинку дивана. Не обращая внимания на возрастающее напряжение, Римас невозмутимо поправил ладно сидящий траурный костюм, одернул манжету белоснежной рубашки с запонками.

— Приветствую властителей города, — как будто спохватившись, инквизитор поднял голову. Даже мне, несведущей в ведьмовской политике, стало ясно, что он издевался над Старейшинами.

— И чем же мы обязаны присутствию инквизиции? — раздался тихий властный голос. Высокий старик, за которым я подсматривала из окна, отвернулся от каминной полки, где теснились семейные фотографии Вестичей.

— Старейшина Громов, и вы здесь? — Римас скривил бескровные губы в подобии улыбки. Изображая фальшивые эмоции, поляк напоминал плохого актера.

Исподтишка я покосилась на властителя города, которым, как Бабой-Ягой, пугал меня Филипп. Старейшина сунул в рот сигарету и, для чего-то сложив руки домиком, прикурил от обычной зажигалки. Делая глубокую затяжку, он очень по-человечески прищурил глаз, спасаясь от едкого дыма. Честно говоря, настоящий Громов никак не соответствовал злодейскому портрету, давным-давно нарисованному в воображении.

— Здравствуй, молодой человек. — Старейшина выпустил облачко дыма, и по комнате распространился сигаретный душок.

— Я не более чем гарантия, что никто не нарушит условия сделки, — пояснил Римас.

От его слов у меня испуганно сжалось сердце. Какая еще сделка?!

— Хитро, — хмыкнул Громов с непередаваемо довольным видом и, вытянув руку, стряхнул пепел с сигареты в огромный камин.

— Никто и не собирался нарушать условия, — раздраженно прогудел бородач в ярко-алой мантии. В седых тенях, наполнявших комнату, покровы, казалось, полыхали. На груди Старейшины переливался драгоценными камнями медальон с изображением волка.

— Это было бы глупо. — В стальных глазах инквизитора блеснул лед. — Но ответьте, зачем глубокоуважаемые Старейшины города пожелали видеть новорожденную ведьму?

— Любопытничают, — невесело усмехнулся Филипп.

Бородач что-то заговорил по-польски, резкое и быстрое. Строчил, как пулемет, проглатывая слова. Мне оставалось лишь беспомощно озираться по сторонам, вглядываться в чужие лица вслушиваться, стараясь понять значение незнакомых слов. Неожиданно я посмотрела в глаза Громова. Подобно инквизитору, он загораживал воспоминания белым экраном с мелкими помехами, и у меня заломило виски.

Старейшина выдохнул тонкую струйку сигаретную дыма и что-то вымолвил с ироничной улыбкой. Вдруг все разом замолчали. Филипп заметно напрягся и, сам того не понимая, до боли стиснул мое плечо. Я тупо хлопнула глазами, не сразу догадавшись, что они ждут какого-то ответа, и, храбрясь из последних сил, пробубнила:

— Я не понимаю польский.

— Дитя, — Громов придал своему голосу мягкость, — Совет выдвигает еще одно условие: просят тебя оставаться в городе, пока не пройдет суд. Тебе вменили серьезные обвинения…

Заявление отскочило от сознания, как шарик для пинг-понга — от стены. Во рту появилась горечь.

— Подождите! — не слишком вежливо перебила я старика, и тот удивленно изогнул кустистые седые брови. — Другими словами, нарушила правила я, а наказывают Филиппа?!

Люди в гостиной замерли, и, как по взмаху волшебной палочки, наступила звенящая тишина. Громов со злостью смял сигарету между пальцев, и тлеющий ободок сжег папиросную бумагу до самого фильтра, оставляя лишь сморщенную трубочку пепла. Мгновением позже, его развеял резкий порыв ветра.

Комната враз забурлила от чужой сильной магии. Посыпавшись с каминной полки, звонко разлетелись фотографии. Задрожали стекла в посудной горке, яростно взметнулись занавески. Тугая спираль воздуха махнула в нашу сторону. Филипп резко дернул меня, пряча у себя за спиной. Увидев, как охранники сорвались с места, я невольно вскинула руки, и здоровяки ударились о невидимую стену. Рядом с нами каким-то чудом оказался Заккари. Его ладони странно светились, и между ними наливался блестящий шар, похожий на крошечное солнце.

— Довольно! — Единственное слово инквизитора заставило пространство замереть.

Обстановка приобрела привкус всеобщей истерии. Кажется, щелкни кто-нибудь из ведьмаков пальцами, как Гнездо взлетит на воздух, даже руин не останется. Беспрерывно вращалась спираль с острым концом, похожим на наконечник стрелы. В ладонях Зака, отбрасывая ослепительное свечение, переливалась шаровая молния.

Я начинала потихонечку осознавать размер разразившейся катастрофы.

Филипп с самого начала стоял у Старейшин поперек горла, как острая рыбная косточка — не сломаешь и просто так не вытащишь. А тут удача: новоявленная ведьма Вестич колдует на глазах десятков человек! Конечно, уважаемый Совет захлебнулся от счастья! Перекрыть дар глупой девчонке и на долгие годы отобрать у семьи родовую Силу — чем не отличный способ указать выскочке на его место?!

Однако Хозяин заявил, что я не подозревала о жестком табу, и взял всю ответственность за мои ошибки на себя. Зная о том, как сильно его ненавидят властители города, он предложил сделку: все забывают о неосторожной ведьме, а он без разбирательств идет под суд. Старейшины приняли предложение, а тут я выпалила, что прекрасно осознавала цену бесшабашных поступков! Конечно, они не преминули воспользоваться ситуацией!

А Филипп? Он промолчал о сделке, чтобы оградить меня от ведьмовских игр, но не просчитал, что Старейшины из любопытства пожелают поглазеть на уродца, человека и ведьму в одном флаконе. Чудненько!

— Она признала вину! — пробасил бородач, подтверждая мои догадки. Из глубины его бирюзовых глаз, характерных для представителей водной стихии, выплеснулась чернота.