Читать онлайн «История Больших Призов 1972. Год Фиттипальди.». Страница 24

В английском Мэйденхеде живет много гонщиков. Тим Шенкен делит квартиру с Хоуденом Генли, недалеко от них живут Петерсон с Барбро. На двери спальни светловолосой шведки - наклейка "I prefer Peterson [я предпочитаю Петерсона (англ.)]". Она действительно предпочитает его, даже если он и очень экономен, по ее понятиям. Ронни всегда моет свой автомобиль сам. Потерянный Барбро секундомер (в 1971 году в Тулльне или в 1972 в Монако) вызвал трагедию средних размеров. Кроме того, у Ронни не хватает терпения для шопинга. Если у него отсутствует пусть хотя бы стол для проигрывателя, Ронни готов купить его уже в первом магазине, даже если он невероятно уродливый. Барбро, в конце концов, одна ездит в Лондон на поезде, "поскольку движение в Лондоне слишком ужасное для меня".

Ники Лауда знает его. Вначале он жил в мансардной квартире Макса Мосли в районе Гровенор Гарденс, прямо около станции Красного креста. Но позднее переехал к Майклу Хэйлвуду, чью холостяцкую каморку описывал мне так: "На всех стенах висели фотографии обнаженных девушек из "Плейбоя", а на столе лежал пистолет-пугач". У Хэйлвуда была 2-летняя дочь, на матери которой он хоть и не женился, но купил ей дом, "и когда мне хочется, я навещаю их, больше никак". Оригинально, как Лауда познакомился со своей невестой Мариэллой, дочерью пивовара и студенткой, изучавшей искусство. Во время катания на лыжах в Бадгаштайне, когда девушка помогла подняться упавшему Ники. "Позже мы договорились, чтобы иметь возможность побыть вдвоем, встретиться на балу, но оставались там не больше пяти минут". Ники и Мариелла - супружеская пара легчайшей весовой категории. Вместе они весят менее ста килограммов.

Подруга Криса Эймона - темноволосая красивая шатенка Робин, девушка со многими талантами. В настоящее время она заканчивает учебу на ювелира - золотых дел мастера и одновременно шьет брюки почти всем гонщикам Гран-при. Эмерсон носит брюки только "от Робин" и на каждой гонке, где присутствует подруга Криса, дает заказ еще на четыре пары брюк, кричаще-шокирующих цветов. Когда Робин "дебютировала" в Монце в 1971 году, и Эймон показал лучшее время на тренировке, гоночный директор Matra Бруно Морин предложил: "Крис, бери-ка свою подругу теперь всегда с собой". Вскоре Робин появлялась чаще, чем поул-позиции.

Все реже появляется на Больших призах восхитительная Катерина, жена Жаки Икса, дочь промышленника-строителя, поскольку ей необходимо заботиться об окончании строительства дома. Он возводится в 30-и километрах от Брюсселя и имеет потолки из красного кирпича. "Я бы хотел въехать еще до Рождества", - признается Жаки, - "даже если еще долго придется жить на чемоданах. Но к бельгийскому Гран-при 1973 года дом будет торжественно открыт для вечеринки с несколькими друзьями".

Дом будет окружен частным зоопарком, который Икс создает с большой любовью. Там будут птицы - два павлина и несколько английских гончих. Жаки никогда не называет их по именам, а только по весу. Он говорит: "Пес, который 65 килограммов, и другой 55-и килограммов". Тот, который весит 65 кг, говорит Жаки, "имеет больше шкуры, чем требует размер его головы, и поэтому всегда выглядит печальным. Он уже больше меня, если встанет на задние колеса". (Жаки именно так и говорит: "back wheels"). Пилот Ferrari может часами болтать о своих собаках. Например, 65-килограммовый пес требует на завтрак 1 литр молока и 1 кг хлеба, "но с джемом, иначе есть не будет". Сюда же, конечно, добавляется 1 кг мяса, "но, к счастью, это не должно быть филе для стейка. А с маленьким псом он играет всегда так осторожно, одной лапой, поскольку боится что-нибудь ему сломать".

Любителем собак является и доктор Хельмут Марко. Его дом в Граце дает приют огромному черному ньюфаундленду по кличке Густав (назван в честь менеджера команды Lola) и коричневого, как булочка, спаниеля Якоба. "Самый быстрый юрист в мире" обладает поразительными по противоположности качествами: ему нужен тихий покой рыбалки так же, как и шум кроссового мотоцикла, на котором он "каждый день делает себе больно". И "меня невероятно успокаивает классическая музыка, прослушиваемая по радио во время поездки в аэропорт". Хельмут женат на дочери врача Ирми Тиллих, которая подарила ему в январе дочь, "через три дня после Аргентины". Имя выбиралось жребием из списка - Соня, Марион и Мария-Луиза. Ирми говорит: "Буду кормить грудью до Монте-Карло".

Три замечательные женщины приехали в 1972 году в Монако независимо от цирка Гран-при: Пат Ивонна МакЛарен, Нина Риндт и Симона Зифферт. Причины были так же различны, как и реакции. Пат Ивонна хотя по-прежнему входит в совет директоров McLaren, но "без желания эмоционально вмешиваться" и воспринимает "всех участников вне моей команды как простые номера, а пилотов скорее абстрактно". А главное, в день гонки она больше не чувствует возбуждения.

Подобным защитным панцирем окружает себя и Нина, которая заметила, "насколько все добры ко мне, в прошлом году наверняка было то же самое, но я тогда не заметила". Нина объединила деловые переговоры по поводу "Шоу Йохена Риндта" с шопингом в Сан Тропе. Английский сын судовладельца, спортсмен и бизнесмен Филипп Мартин, человек, занявший место Йохена, носил душегрейку с надписью на груди: "I love Helen, Nina and Mrs. Reutemann". "А ты вообще знаком с женой Карлоса?", - спросил его один из друзей. "Никогда ее не видел", -ответил друг Джеки Стюарта - Филипп.

Настоящие жертвы гоночных трагедий - это дети, сказал однажды Джеки. Если в прошлом декабре Хелен и Нине уже было достаточно трудно объяснить парням Полу и Марку, а также Наташе, почему впервые не пришел "дядя Йо", переодетый в Деда Мороза Йо Зифферт, - то что же сказать о Филиппе и Веронике, детях самого Зеппи? Мне всегда казалось, что Симона вышла замуж не за уважаемого швейцарца Зифферта и не за неутомимого бизнесмена Зифферта, а просто за гонщика Зифферта.

Нине же Симона сказала: "Мне так жаль, что никогда ничего для тебя не сделала". Нина на это ответила: "А мне было так жаль, что я никогда ничего не сделала для Патти МакЛарен. Но что можно сделать на самом деле? Ничего". Однажды Нина сказала мне, что она счастливей других жен гонщиков, "потому что больше со мной ничего плохого случиться не может, и мне не надо больше дрожать".

Как и Нина, Симона никогда не хотела больше посещать гонки, "но потом я подумала: так много друзей, Зеппи был так счастлив в этом мире, а Монако стал бы его сотым Гран-при". Я встретил Симону в пиццерии "Везувио". Удивительно, как спокойно она говорила о Зеппи и его гонках. В кошельке она носит его цветную фотографию, снятую когда-то в Брэндс Хэтче, на которой веселый Зифферт стоит со скрещенными ногами. "Он часто так стоял", - говорит Симона. Нина получила свою повязку на руку, которая дает прямой доступ в паддок, от Чэпмена. А получить такую же для Симоны у Тима Парнелла заняло всего лишь две минуты.