Читать онлайн «Мосин – создатель русской винтовки». Страница 13

Винтовка Мосина еще не была утверждена, и её конструкция являлась военной тайной, а Наган уже был настолько осведомлён о ней, что поспешил заявить свои «претензии» на некоторые её детали. Этот факт говорит о продажности правящих царских кругов, неумении хранить военную тайну. Наган не рассчитывал на принятие его винтовки и, заблаговременно выдвигая вопрос о якобы сделанных у него «заимствованиях», старался обеспечить себе получение обещанного вознаграждения. В отличие от Мосина Наган коренным образом перерабатывал свой образец винтовки в процессе испытаний. При этом он без всякого стеснения заимствовал идеи конструкции многих деталей у Мосина. Примером может служить введение отсечки в образце винтовки, представленном через пять с половиной месяцев после Мосина. Однако Нагану удалось использовать только идею. Конструктивно же отсечка в его винтовке была оформлена неудачно. Наган заимствовал у Мосина сначала устройство курка, а позднее, подражая Мосину, в 1890 году он вводит в затвор боевую личинку с двумя боевыми упорами.

9 марта 1891 года комиссия для выработки образца малокалиберной винтовки обсуждала, «в какой степени основательны или неверны претензии, заявленные Наганом». Отвергнув ряд притязаний Нагана, комиссия в спешке, не разобравшись в существе дела, решила, что Мосин якобы «заимствовал» от Нагана: «1) подаватель патронов, помещение подавателя на дверце и открытие дверцы магазина вниз; 2) способ наполнения магазина опусканием из пачки патронов пальцем, а следовательно, и пазы в ствольной коробке». О «претензиях» на соавторство с Мосиным каких-либо других лиц даже эта комиссия не упоминает ни слова.

Так несправедливо решался вопрос о «заимствованиях» в марте 1891 года. Хотя комиссия не брала под сомнение оригинальность мосинской винтовки в целом, ее опрометчивое решение, несомненно, давало в руки Банковского весьма существенный аргумент в пользу покровительствуемого им Нагана и было использовано министром в известной резолюции от 30 марта. Нежелание комиссии по-настоящему разобраться в существе дела нанесло в то время большой ущерб приоритету русской военной техники и конструктору винтовки Мосину.

Отстаивая честь русской техники, Мосин настойчиво выступал в защиту своих прав на изобретение винтовки.

17 мая 1891 года, через месяц после утверждения винтовки, Мосин подал инспектору оружейных и патронных заводов докладную записку «с указанием всего сделанного им в устройстве ружья образца 1891 года». Он просил заключения артиллерийского комитета, которое могло бы послужить основанием для ограждения его «прав путём привилегий».

Мосин пишет в этой записке: «Бесспорно принадлежит мне право привилегии на следующие части: 1) планку запирающего механизма; 2) форма ушков на боевой личинке; 3) устройство предохранительного взвода; 4) скомбинирование всего запирающего механизма, т. е. устройство его в том виде, в котором он мною предложен и через что имеет характерное свое отличие: отсутствие винтов и возможность сборки и разборки его без отвертки, что получилось вследствие особого устройства боевой личинки, затвора, экстрактора, ударника и замочной трубки; 5) отсечка, ее устройство и назначение, предложенная мною на пять с половиной месяцев раньше иностранца Нагана; 6) запорка магазинной крышки». Все это, как указывает Мосин, было признано принадлежащим ему еще в марте 1891 года и исполнительной комиссией и оружейным отделом артиллерийского комитета.

Далее Мосин, уверенный в своей правоте, указывает на отличие предложенной им конструкции подающего механизма, возражая против обвинения в позаиметвовании этого механизма у Нагана. Как отмечал конструктор, «подобное заключение опровергается приложенным при этом в журнале письмом самого иностранца Нагана, в котором в пункте три описывается устройство верхней платформы, сделанное совершенно на других основаниях, чем это устроено у меня, а потому устройство верхней платформы, скомбинирование подавателя с дверцами, давшее мне возможность отнимать весь подающий механизм от магазинной коробки, принадлежит мне».

Таким образом, ссылаясь на документальное признание самого Нагана, Мосин, бесспорно, опроверг ложное утверждение комиссии о «позаимствовании» им подающего механизма у Нагана, т. е. по существу уличил комиссию в определенном пристрастии в пользу Нагана. Опровергнуть этих подтверждённых документами аргументов Мосина комиссии не удалось. В последующих решениях и комиссии, и артиллерийскому комитету пришлось прибегать к различным словесным ухищрениям, чтобы любым путём поддержать своё клеветническое утверждение о «заимствованиях», якобы сделанных Мосиным у Нагана.

Другим «заимствованием» у Нагана комиссия признавала способ наполнения магазина опусканием из пачки патронов пальцем, а следовательно, и пазы в ствольной коробке. Бесспорными фактами установлено, что Мосин, обладавший большим военным и производственным опытом, совершенно самостоятельно пришёл к этой мысли, множество раз наблюдая процесс заряжания оружия. Комиссии было известно, что Наган представил заряжавшееся таким способом ружьё значительно позже Мосина, уже самостоятельно разработавшего способ наполнения магазина из пачки патронов. И всё же комиссия упорно не признавала оригинальности и самостоятельности предложенного Мосиным способа наполнения магазина. Она бездоказательно настаивала на непременном «заимствовании» способа наполнения магазина у иностранца.

Постыдное неверие в силы и способности русских людей, свойственное господствующим классам царской России, ещё раз с полной отчетливостью проявилось в решении комиссии.

Далее в своей записке Мосин писал: «Я имею права не на идею, а на самое устройство и на скомбинирование следующих частей: 8) магазинной коробки в том виде, в котором она устроена в утверждённом ружье, и способ её скрепления с ложей и ствольной коробкой; 9) помещение антабки; 10) устройство планки на шейке ложи, сделанное мной намного раньше Нагана; 11) скомбинирование ствольной коробки со стволом, с ложей и магазином; 12) и скомбинирование всей ложи со всеми частями ружья».

Докладная записка Мосина, скромная и строго деловая, была проникнута глубоким чувством собственного достоинства и совершенно чужда мелкого самохвальства, присущего изобретателям-иностранцам, прежде всего тому же Нагану. Записка Мосина даёт все основания к тому, чтобы решительно опровергнуть ложное мнение о каких-либо «заимствованиях», якобы сделанных им у Нагана.

Первый пункт решения комиссии был документально опровергнут Мосиным ссылкою на письмо самого Нагана. Способ наполнения магазина был разработан Мосиным совершенно самостоятельно. Мосин, безусловно, создал свою, совершенно оригинальную консрукцию винтовки. Тем не менее артиллерийский комитет, разделяя свойственное правящим кругам царской России неверие в русские способности и силы, не поддержал права талантливого русского конструктора и честь отечественной техники, а настаивал на мнимых «заимствованиях» Мосина у Нагана.