Читать онлайн «В огненном кольце». Страница 47

В это время поблизости от орудия Сергея Клещикова разорвался снаряд, бойцов засыпало комьями земли.

Первым поднялся Клещиков.

- Ко мне! - крикнул он бойцам и, схватив снаряд, зарядил пушку. - Все живы?

- Живы, - ответил Прохоренко, занимая свое место. - Нехай фашист погибае.

- За Родину, бей гитлеровцев! - скомандовал старший сержант.

Орудие открыло огонь. Бойцы с радостью увидели, что еще один "юнкерс" загорелся и упал неподалеку от батареи{198}.

Бои не утихали на протяжении всего сентября. Особенно напряженными для батареи оказались последние дни месяца. 29 сентября утром батарею атаковали семь "юнкерсов". Зенитчики дружным огнем отогнали их. Тогда фашисты открыли по ее позиции артиллерийскую и минометную стрельбу. Появились раненые, повреждены два орудия, ПУАЗО-2. И все же батарея действовала: в дыму и грохоте два орудия продолжали стрельбу по врагу{199}.

30 сентября гитлеровцы предприняли еще более ожесточенный обстрел позиции батареи, а потом появились 12 бомбардировщиков. Фашисты считали, что батарея подавлена. Но зенитчики открыли интенсивный огонь и строй самолетов сразу распался. Один "юнкерс" загорелся и упал, за ним - второй и третий. Фашисты заметались, стали второпях сбрасывать бомбы.

Зенитчики мужественно вели бой. Парторг батареи Иванов был ранен, но оставался на позиции. Его примеру последовал кандидат в члены партии ефрейтор Ковалев. Отважно сражался заряжающий коммунист Бамбалин. Он погиб на боевом посту.

Разорвавшимся снарядом повредило прибор управления зенитным огнем. Бойцы приборного отделения во главе с коммунистом старшим сержантом Никитиным стали подносить снаряды. В этот момент от разрыва вражеского снаряда загорелись ящики с боеприпасами. Создалась угроза взрыва. Туда бросились прибористы коммунисты ефрейтор Ковалев и красноармеец Кебе, затем подбежал красноармеец Горин. Пренебрегая опасностью, они потушили огонь и предотвратили взрыв боеприпасов{200}.

Вечером после боя проходило партийное собрание батареи. С докладом о работе коммунистов в бою выступил военком Барбашев{201}.

- Своей храбростью и отвагой коммунисты воодушевляли бойцов, показывали им, как надо без страха переносить трудности и опасности в бою, - говорил докладчик. При этом он называл фамилии парторга Иванова, коммунистов Бамбалина, Клещикова, Стуколенко, Прохоренко, Савкина, Степанова и других.

- Мы сбили восемь самолетов, - говорил командир батареи Жадан. - Но впереди новые бои. Нам, коммунистам, надо сделать все, чтобы батарея всегда была победоносным боевым коллективом.

Стойко сражались воины соседней, 17-й батареи, которой командовал старший лейтенант А.Г. Зверев. Она оказалась в очень трудных условиях, подверглась сильному минометному обстрелу. Осколками мины были сражены старшина Соколов и замполитрука Запарин, ранены командир батареи Зверев, военком Левандовский, санинструктор Барабин и шофер Пузиков.

В этот момент налетели бомбардировщики. Орудия открыли огонь.

Расчет старшего сержанта Петра Прокофьева с первых выстрелов сбил "юнкерс". Но вдруг недалеко от орудия разорвалась бомба. Громадный столб земли взметнулся вверх, взрывной волной сбросило со своих мест бойцов. Прокофьев был ранен. Наскоро перевязав рану, он подошел к орудию и стал осматривать его. Коммунист Прокофьев считал, что в такую критическую минуту он не может оставить свой пост, даже получив ранение.

Увидев командира, бойцы стали занимать свои места. Не было только заряжающего Ивана Гаристова. Прокофьев заметил его в стороне, под кустом. Лицо в крови, осколком поврежден левый глаз.

- Иван, ты жив? - тронул его за плечо Прокофьев.

- Жив, - отвечает Гаристов, - только в глазах темно.

Пикировщики снова пошли в атаку. Зенитчики открыли по ним огонь. Стреляло и орудие Прокофьева.

Вдруг бойцы увидели: Иван Гаристов, окровавленный, поднялся и идет к орудию. Подошел, отодвинул красноармейца

Дубкова, выполнявшего обязанности заряжающего. "Дайте, говорит, отомстить фашисту за свою кровь".

И орудие Прокофьева сбило еще один "юнкерс", уже шестой по счету{202}.

В орудийных расчетах осталось по 2-3 бойца. Вышли из строя командиры орудий, Прокофьева ранило вторично, но он остался на позиции.

Узнав о тяжелой обстановке в батарее, сюда поспешил секретарь партийного бюро полка батальонный комиссар Павел Васильевич Шпак. Он обошел все расчеты, поговорил с бойцами, рассказал об обстановке в других подразделениях, сообщил, что все батареи успешно отражают налеты фашистской авиации. Зашел он и на медицинский пункт, побеседовал с ранеными.

Вскоре на позицию возвратились легко раненные бойцы. Сформировали два расчета, и орудия снова вступили в бой.

В первый же день боев у Невы открыла счет и шестая батарея, которой командовал старший лейтенант И.М. Романец. Она, как и другие батареи, мешала фашистской авиации. Гитлеровцы делали все, чтобы расправиться с нею: каждый день на ее позицию обрушивались снаряды и мины, каждый день по несколько раз налетали бомбардировщики.

А батарея жила. Зенитчики мужественно отражали атаки вражеских самолетов, надежно прикрывая свои войска. Командир батареи Романец, военком младший политрук В. Коновалов, командир взвода младший лейтенант М. Карпенков личным примером хладнокровия воодушевляли воинов. Военком Коновалов использовал каждую возможность для того, чтобы побеседовать с людьми, подбодрить их. Во время боев он всегда находился возле орудий.

Очень трудным выдался день 29 сентября. С утра начался артиллерийский обстрел, потом - бомбежки. Зенитчики отразили пять налетов больших групп фашистских самолетов. В районе огневой позиции разорвалось более десяти бомб. Одна попала в орудийный котлован, взрывом перевернуло пушку. Все бойцы расчета получили ранения{203}.

В этих боях отличился орудийный расчет, которым командовал коммунист старший сержант Борис Сергеевич Алымов. Летом расчет завоевал звание ефрейторского. Все бойцы хорошо владели своими специальностями, могли заменить товарища. В расчет входили наводчик А.Р. Тымченко, заряжающий С.А. Калинин, считывающий трубки И.М. Матюшин, установщик угла возвышения П.Т. Бермишев, трубочные Д.М. Князев и М.В. Васильев. И все же в первый день по прибытии батареи в район Невской Дубровки стрельба расчета по пикировщикам оказалась неудачной. Алымов проанализировал действия каждого бойца, совместно нашли и устранили ошибки. И вот сбит один самолет, потом второй, третий.

29 сентября, когда батарея оказалась в критическом положении, расчет коммуниста Алымова показал исключительную стойкость. В грохоте рвущихся снарядов и бомб не слышно команд, но наводчик Александр Тымченко с полуслова, по одному жесту понимал команду, цепко "ловил" цели. Один "юнкерс" шел прямо на орудие. У Тымченко оказались крепкие нервы: он не выпустил его из прицела. Раздался выстрел. Прямое попадание! Бомбардировщик взорвался в воздухе.