Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 32. Май-июль 1917». Страница 24

А эта политика показывает нам сплошь одно: непрерывное экономическое соперничество двух величайших мировых гигантов, капиталистических хозяйств. С одной стороны – Англия, государство, которое владеет большей частью земного шара, государство, которое стоит на первом месте по богатству, которое создало это богатство не столько трудом своих рабочих, но, главным образом, эксплуатацией необъятного количества колоний, необъятной силой английских банков, сложившихся, во главе всех остальных банков, в ничтожную по числу – каких-нибудь три, четыре, пять – группу банков-гигантов, распоряжающихся сотнями миллиардов рублей и распоряжающихся ими так, что без всякого преувеличения можно сказать: нет кусочка земли на всем земном шаре, на который этот капитал не наложил бы свою тяжелую руку, нет кусочка земли, который не был бы опутан тысячами нитей английского капитала. Этот капитал вырос в конце XIX и начале XX века до таких размеров, что перенес свою деятельность далеко за границы отдельных государств, образовав группу банков-гигантов с богатством неслыханным. Выдвинув это ничтожное число банков, он посредством этой сети сотнями миллиардов рублей опутал весь мир. Вот основное в экономической политике Англии и в экономической политике Франции, про которую сами французские писатели, сотрудники, например, «L'Humanité»{53}, газеты, руководимой сейчас бывшими социалистами (например, не кто иной, как известный писатель по финансовым вопросам, Лизис), писали уже за несколько лет до войны: «Франция – это финансовая монархия, Франция – это финансовая олигархия, Франция – это ростовщик всего света».

С другой стороны, против этой группы, англо-французской главным образом, выдвинулась другая группа капиталистов, еще более хищническая, еще более разбойничья – группа пришедших к столу капиталистических яств, когда места были заняты, но внесших в борьбу новые приемы развития капиталистического производства, лучшую технику, несравненную организацию, превращающую старый капитализм, капитализм эпохи свободной конкуренции, в капитализм гигантских трестов, синдикатов, картелей. Группа эта внесла начала огосударствления капиталистического производства, соединения гигантской силы капитализма с гигантской силой государства в один механизм, ставящий десятки миллионов людей в одну организацию государственного капитализма. Вот та экономическая история, вот та дипломатическая история в течение ряда десятилетий, от которой не может уйти никто. Она одна дает вам путь к правильному решению вопроса о войне и приводит вас к тому, что данная война тоже есть продукт политики тех классов, которые в этой войне сцепились, двух величайших гигантов, накинувших задолго до войны на весь мир, на все страны сети своей финансовой эксплуатации и поделивших между собой экономически весь мир до войны. Они должны были столкнуться потому, что передел этого господства с точки зрения капитализма стал неизбежен.

Старый дележ основывался на том, что Англия в течение нескольких сот лет разорила своих прежних конкурентов. Ее прежним конкурентом была Голландия, которая господствовала над всем светом, ее прежним конкурентом была Франция, которая вела войны из-за господства около ста лет. Путем долгих войн Англия утвердила, на основе своей экономической силы, силы своего торгового капитала, свое, неоспариваемое нигде, господство над миром. Появился новый хищник, создалась в 1871 г. новая капиталистическая держава, развивавшаяся неизмеримо более быстро, чем Англия. Это – основной факт. Вы не найдете ни одной книги по экономической истории, которая не признавала бы этого бесспорного факта – более быстрого развития Германии. Это быстрое развитие капитализма Германии было развитием молодого и сильного хищника, который появился в союзе европейских держав и сказал: «Вы разорили Голландию, вы разбили Францию, вы взяли полмира в свои руки, – потрудитесь нам дать соответствующую долю». А что значит «соответствующая доля»? Каким образом ее определить в капиталистическом мире, в мире банков? Там сила определяется количеством банков, там сила определяется так, как определял один орган американских миллиардеров с чисто американской откровенностью и чисто американским цинизмом. Им было заявлено: «В Европе идет война из-за господства над миром. Для того, чтобы господствовать над миром, нужно иметь две вещи: доллары и банки. Доллары у нас есть, банки мы сделаем и будем господствовать над миром». Это – заявление руководящей газеты американских миллиардеров. Я должен сказать, что в этой американской циничной фразе зазнавшегося и обнаглевшего миллиардера в тысячу раз больше правды, чем в тысячах статей буржуазных лгунов, выставляющих эту войну как войну из-за каких-то национальных интересов, национальных вопросов и тому подобную, явную до очевидности, ложь, которая всю историю в целом выкидывает и берет отдельный пример, как тот случай, что германский хищник обрушился на Бельгию. Этот случай, несомненно, истинный. Да, эта группа хищников с неслыханным зверством обрушилась на Бельгию{54}, но она сделала то же самое, что другая группа их делала вчера другими способами и делает сегодня над другими народами.

Когда мы спорим по вопросу об аннексиях, – это ведь вопрос, входящий в то, что я вам пытался вкратце изложить как историю экономических и дипломатических отношений, вызвавших современную войну, – когда мы спорим об аннексиях, то всегда забываем, что обыкновенно это и есть то, из-за чего эта война ведется: из-за дележа захватов, или, что более популярно, из-за дележа награбленной двумя кучками разбойников добычи. И когда мы спорим об аннексиях, мы постоянно встречаемся с приемами, с научной стороны не выдерживающими никакой критики, а со стороны общественно-публицистической – приемами, которые нельзя назвать иначе, как грубым обманом. Спросите вы русского шовиниста или социал-шовиниста, и он вам превосходно объяснит, что такое аннексия со стороны Германии, – он великолепно это понимает. Но он никогда не ответит вам на просьбу дать такое общее определение аннексии, чтобы оно подходило и для Германии, и для Англии, и для России. Никогда он его не даст! И когда газета «Речь» (чтобы перейти от теории к практике), подсмеиваясь над нашей газетой «Правдой», сказала: «Эти правдисты Курляндию считают аннексией! Какой может быть разговор с такими людьми?». И когда мы отвечаем: «Будьте добры, дайте такое определение аннексии, чтобы оно подходило и к немцам, и к англичанам, и к русским, и мы добавляем, что либо вы от этого уклонитесь, либо мы вас сейчас же разоблачим»[5], – «Речь» смолчала. Мы утверждаем, что ни одна газета, ни тех шовинистов вообще, которые попросту говорят, что надо защищать отечество, ни социал-шовинистов, никогда не давала такого определения аннексии, которое относилось бы и к Германии и к России, такого, чтобы его можно было применить к любой стороне. И не может дать, потому что вся эта война есть продолжение политики аннексий, т. е. захватов, капиталистического грабежа с обеих сторон, со стороны обеих групп, ведущих войну. И поэтому понятно, что вопрос о том, который из этих двух хищников первый вытащил нож, не имеет никакого для нас значения. Возьмите историю морских и военных расходов в обеих группах в течение десятилетий, возьмите историю тех маленьких войн, которые они вели перед большой, – «маленьких» потому, что европейцев в них гибло немного, но гибли зато сотни тысяч тех народов, которых душили, которые с их точки зрения даже народами не считаются (какие-то азиаты, африканцы – разве это народы?); с этими народами вели войны такого сорта: они были безоружны, а их расстреливали из пулеметов. Разве это войны? Это ведь, собственно, даже не войны, это можно забыть. Вот как подходят они к этому сплошному обману народных масс.