Читать онлайн «Декабристы естествоиспытатели». Страница 13

1 ( Моск. ведомости. 1862. № 218. С. 1745.)

"Тем лучше,- отвечал он,- пусть он посмотрится в это зеркало. А я,- прибавил, повторяя слова Пилата,- еже написах, написах""1. За свою правдивость и несгибаемость он, по словам М. А. Бестужева, заплатил "лишними двумя-тремя годами каторжной работы".

1 ( Воспоминания Бестужевых. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 335.)

Сказанное подтверждают и материалы следственного комитета: "С какого времени и откуда Вы заимствовали свободный образ мыслей, т. е. от сообщества ли или внушений других (лиц), или от чтения книг или сочинений в рукописях и каких именно? Кто способствовал укоренению в вас сих мыслей?"

По словам Штейнгеля, чтобы ответить на этот вопрос совершенно удовлетворительным образом, ему пришлось бы написать обширную диссертацию на тему ",,0 влиянии на образ мыслей того времени, которое протекало от последних дней Екатерины Великой до кончины Александра Первого", но это значило бы представить комитету такие вещи, которые мудрым мужам, оный составляющим, должны быть гораздо известнее, чем мне..."1

1 ( Восстание декабристов, М.: Наука, 1984. Т. 14. С. 172.)

Первым, кто оказал влияние на свободный образ мыслей Штейнгеля, был камчатский генерал П. И. Кошелев, с которым он еще в детстве был дружен. Вторым был назван действительный камергер Н. П. Резанов, возглавлявший русское посольство в Японии.

Затем декабрист упомянул "весьма почтенного генерала" Бегичева, под начальством которого он служил в петербургском ополчении в Отечественную войну 1812 г. и который с большим доверием и лаской относился к нему, "как то и письма свидетельствовать могут"1.

1 ( Восстание декабристов. М.: Наука, 1984. Т. 14. С. 176-177.)

Таким образом, Штейнгель не без сарказма дает понять членам следственного комитета, что зерна свободомыслия заронили в его душу герои, патриоты, наконец, высшие сановники, готовые жертвовать своей жизнью во благо своего Отечества.

На вопрос о том, чтение каких книг оказало влия-пие на развитие свободолюбивых идей, Штейнгель с гордостью отвечал: "Двадцать семь лет я упражнялся и упражняюсь в беспрестанном чтении: я читал Княжнина "Вадима", даже печатный экземпляр Радищева "Поездка в Москву", сочинения Фонвизина, Вольтера, Руссо, Гельвеция, Попе, Парни, Грекура, Пиго-Леброна и прочих". Далее декабрист отмечал, что он изучил множество произведений "потаенной" литературы, в том числе сочинения Пушкина и Грибоедова, но, чтобы не поставить под удар великих поэтов России, он подчеркивал, что эти "мелочи игривого ума" не оказали на него никакого влияния и даже впечатления, кроме "минутной забавы".

"Я,- продолжал декабрист,- увлекался более теми сочинениями, в которых представлялись ясно и смело истины, неведение коих было многих зол для человечества причиною. По совести сказать должен, что ничто не озарило ума моего, как прилежное чтение истории с размышлением и соображением. Одни сто лет от Петра Великого до Александра I сколько содержат в себе поучительных событий к утверждению в том, что называется свободомыслием! Заключаю ответ мой удостоверением комитета, что никто особенно не способствовал укоренению сих мыслей, но единственно чтение, размышление, опыт и логическое соображение вещей. К несчастью, по свойству сердца моего и души я не лицемер"1.

1 ( Восстание декабристов. М.: Наука, 1984. Т. 14. С. 177.)

И, уже подписав свои показания, Штейнгель затем сделал добавление, что он упражнялся немало и в чтении естественноисторической литературы, изучал памятники литературы Древней Руси, и в особенности древние произведения Новгорода Великого.

Интерес к естественным наукам привил ему отец, Иоганн Штейнгель. Он получил образование в Лейпциг-ском университете. "Сверх познаний в правах, история и словесности он знал отлично металлургию, химию и физику. Металлургия и химия имели впоследствии великое влияние на обстоятельства жизни его"1.

1 ( Записки В. И. Штейнгеля // Мемуары декабристов. Северное общество/Сост., общ. ред., вступ. ст. и коммент, В. А. Федорова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 149.)

Иоганну Штейнгелю было немногим более 20 лет, когда он покинул Пруссию. В 1771 г. был принят на службу в Астраханский карабинерный полк, в котором с отличием и храбростью сражался в 1772-1774 гг. против турок. Затем он служил в Пермской губернии. В 1781 г., находясь в Екатеринбурге, он встретил купеческую дочь В. М. Разумову и вскоре тайно с пей обвенчался. 13 апреля 1783 г. у них родился сын Владимир.

Еще грудным младенцем он совершил свое первое путешествие по Сибири, из Обвы, где его отец служил капитан-исправником, до Иркутска, а в начале мая следующего года его увезли дальше на восток, поскольку отец был назначен капитан-исправником Нижнекамчатского округа. Декабрист вспоминал впоследствии: "По Охотской дороге, по коей надобно было проехать 1014 верст, меня везла матушка около себя в берестяном коробе, обыкновенно там тунтаем именуемом, который в таком случае привязывался с боку к седлу, и на нем делается сверху лучка для прикрытия покрывалом от оводов и мошек, коих там бездна. Всем-то экипаже отец ваш, милые мои дети, по первому году от рождения путешествовал по одной из самых труднейших дорог, какие есть в свете"1.

1 ( Записки В. И. Штейнгеля // Мемуары декабристов. Северное общество/Сост., общ. ред., вступ. ст. и коммент, В. А. Федорова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 155.)

Почти три месяца продолжался переезд до Охотска по летнику, проходившему через топи, горы, леса. Затем на утлом суденышке все семейство переправилось сначала в Большерецк, затем в Петропавловск, основанный Второй камчатской экспедицией Витуса Беринга.

Владимир Штейнгель ребенком запомнил приход в Петропавловскую гавань кораблей знаменитого французского путешественника Жана Лаперуза, который через год вместе со всеми своими спутниками погиб у Соломоновых островов, и встречу с участниками Северо-Восточной экспедиции И. И. Биллингса, в частности с вице-адмиралом Г. А. Сарычевым. Но, пожалуй, самое яркое впечатление на мальчика произвело многолетнее и тесное общение с первопроходцами - простыми русскими людьми. Впоследствии он опубликовал "Заметки старика", в основном посвященные начальному периоду деятельности русских промышленников на севере Тихого океана, которые на утлых шитиках ходили на Командоры, Алеутские и даже Сандвичевы острова.

Эти плавания Штейнгель расценивал как целую эпоху в познании и освоении островов северной части Тихого океана и северо-западных берегов Америки, на которые русские ступили первыми и первые их картировали. "За всем тем,- писал Штейнгель,- смелые предприимчивые промышленники на таких судах и с такими кормчими, говоря словами Ломоносова, более дерзостью, нежели счастьем, предводимые, вступали в обладание океана и ярых ветров. Оставляя за собою туманное море Охотское, они пробирались по грядам островов Курильских и Алеутских и производили промыслы"1.