Читать онлайн «Легко ли быть Миротворцем». Страница 8

Много позже я пытался в книгах прочесть о подобной трансформации состояния людей в экстремальных условиях. Но нигде не нашел ничего похожего. Было ли это сугубо моей реакцией или типичным для всех остальных, я не знаю. Пережитыми ощущениями в то время никто из нас делиться не хотел. Да и сейчас вспоминать все это не доставляет особой радости. Эти двадцать часов, проведенные под обстрелом, были как бы отдельной кошмарной жизнью. В тот день одно из таких укрытий с 8 датскими солдатами было накрыто снарядом, почти все они погибли. Как выяснилось позже, всю перестрелку спровоцировали хорваты, разместившие свои танки и артустановки рядом с расположением датского батальона и открывшие огонь по боснийским сербам. Сербы ответили шквальным огнем, под который мы и попали.

На следующее утро, пользуясь небольшой паузой в артобстреле, нас вывезли из этого ада. В трех метрах справа и в пяти метрах слева от нашего убежища зияли огромные воронки от разрыва снарядов.

На память я забрал сантиметровый осколок снаряда из развороченного мешка с песком, лежавшего в 10 сантиметрах от моей головы и спасшего меня. Этот осколок и сейчас валяется где-то в моей коллекции, но искать его нет желания.

В течение последующего месяца я еще три или четыре раза возвращался на эту развороченную полицейскую станцию, чтобы эвакуировать оставшееся оборудование и машины. Мы вывезли все, что можно было, едва не угодив под обстрел еще раз. Больше я никогда туда не ездил.

Через пару месяцев миссию в Хорватии закрыли, и я попал в Сараево, в Боснию, где шла широкомасштабная гражданская война. И все началось сначала: бессонные ночи, выстрелы снайперов, криминальный беспредел, страдания людей, бессмысленный поиск правых и виноватых.

Миссия только формировалась. На момент моего приезда она состояла из одной комнатки в здании Центральной Почты в Сараево, пяти ооновских машин, трех стареньких компьютеров и тридцати пяти полицейских. Ни одной станции международной полиции на территории страны, никаких связей с руководством воюющих сторон, слабое представление о динамике конфликта. Обычные для миссии "удовольствия" - отсутствие воды, света, тепла, полная разруха в инфраструктуре. И повсюду тысячи и тысячи мин.

Мне, с учетом моего предыдущего опыта была вверена служба тыла миссии. Целый последовавший год мы регулярными конвоями везли в миссию оборудование и материалы, перегоняли через горы конвоями сотни машин, подыскивали в разных городах страны помещения и открывали в них полицейские станции, обеспечивали их всем необходимым, решали вопросы разминирования, ремонта, снабжения водой, электричеством, связью, топливом и т.д.

Вторая миссия запечатлелась в моей памяти каким-то одним длинным однообразным серым ненастным днем. Каждый день изматывающая работа по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки: дальние поездки по всей Боснии, бесконечные совещания и переговоры, организация конвоев, ежедневная битва за связь, топливо, прием и распределение оборудования. Порой после работы по возвращении в свой нетопленый "дом" не было никаких сил раздеться, и, несмотря на холод и голод, я прямо в рабочей форме падал на диван, чтобы прийти в себя только утром и опять возвращаться в круговерть бумаг, забот и проблем. Наша служба, все мои коллеги и подчиненные работали на износ. На прощальной вечеринке перед отъездом домой мы признались друг другу, что никто из нас никогда больше не согласится работать в службе тыла, по крайней мере, на период формирования новой миссии.

Зато через год на территории Боснии были открыты 59 полицейских станций, по дорогам страны патрулировали более 500 полицейских машин. Более 2000 полицейских из 42 стран мира, благодаря нашим усилиям, могли профессионально исполнять свой долг.

Из наиболее ярких и в то же время жутких воспоминаний той поры в памяти остался образ горящего Сараево. По дейтоновскому соглашению о разграничении территорий, сербы должны были ряд районов в Сараево передать под полный контроль босняков (в обиходе называемых мусульманами). Срок выполнения этого пункта истекал в марте 1996 года. В этот период я был в Сараево и все видел своими глазами.

Врагу не пожелаю увидеть, как люди выкапывают надгробные памятники и плиты на могилах родных и близких, грузят их на телеги, машины, целыми семьями покидают свои дома, молятся, плачут, прощаются с каждым кустом и деревцем во дворе, а затем обливают все бензином и поджигают. Ооновские военные пожарные команды пытались выезжать на тушение этих пожаров, но сербы с оружием в руках не подпускали их к горящим домам. Люди уезжали навсегда из отчих домов, не верили, что когда-нибудь они или даже их дети смогут сюда вернуться, и поэтому сжигали за собой все мосты. Три дня над Сараево стояло красное зарево и в воздухе пахло пеплом.

После возвращения из своей второй миссии я давал интервью калининградскому телевидению. И сказал искренне о том, что увидел и понял за два года пребывания на Балканах. Все можно вытерпеть: экономический кризис, инфляцию, безработицу и грызню политиков за власть, -лишь бы не было гражданской войны. Потому что она идет везде и круглые сутки. Сосед боится соседа. Добрые приятели и сослуживцы, десятилетиями дружившие семьями, вдруг оказываются по разные стороны баррикад. Фронт проходит по улицам, домам, школам, больницам, магазинам, рынкам, дорогам, по семьям, дружбе, любви. И торжествует только один закон: прав тот, у кого больше калибр. В этой ситуации дети, женщины и старики всегда остаются бесправными.

Моя третья миссия, 1997-1998 года, проходила опять на территории Боснии. К тому времени гражданская война в основном уже отшумела и страна медленно залечивала полученные раны. Промышленность и транспорт по-прежнему не работали, но малый торговый бизнес уже набирал обороты. Мелкие магазинчики и кафе возникали на каждом углу и множились, как грибы после дождя.

Я получил назначение на юг Боснии, в город Мостар, где совместно с американским офицером Альбертом Хопкинсом возглавил подразделение по обучению и профессиональной подготовке местной полиции. Наше подразделение было первой единицей подобного типа в Боснии, так сказать, пробный шар. На нас отрабатывались сразу два эксперимента. Во-первых, выяснялось, смогут ли русский и американец работать в одной упряжке, как партнеры, и, во-вторых пройдет ли на практике предложенная американским департаментом юстиции программа обучения и подготовки полиции для Балканского региона. Через 9 месяцев мы получили отличную оценку за результаты обоих экспериментов. Американцы говорили, что о нас с Альбертом была специальная передача по американскому каналу ВВS. Я пытался достать ее видеокопию, но видимо, недостаточно настойчиво.