Читать онлайн «Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина». Страница 2

Это один из самых близких мне фронтовых товарищей - Валерий Захарович Семыкин, ныне подполковник в отставке, живущий под Воронежем и жестоко страдающий от последствий глубочайшего инсульта, но, несмотря на это, нашедший в себе силы прислать мне запомнившиеся ему очень важные сведения о нашей жизни на фронте.

Это и Петр Иванович Загуменников, тоже подполковник, живший до последнего времени в Полтаве, но, к сожалению, закончивший свой земной путь за 2 дня до 60-летия начала Великой Отечественной. Он успел прислать мне незадолго до этого прискорбного дня десятки страниц собственных воспоминаний о первых днях создания и первых боевых делах нашего штрафбата, когда меня еще в нем не было.

Огромную помощь мне оказал мой земляк и боевой товарищ Алексей Антонович Афонин, живущий под Новосибирском, своими письмами (несмотря на постигшую его слепоту).

Это и другие мои боевые друзья-побратимы, которым, к сожалению, не суждено уже увидеть книги, к работе над которой они так настойчиво склоняли меня, когда мы встречались на "круглые" годовщины нашей Победы и чьи бесценные воспоминания легли в основу этой работы.

А дорогие моей памяти их имена, упоминаемые мною в описании боевых действий и фронтового быта, - эти имена по праву могли быть среди моих соавторов. Мне никогда не забыть уже ушедших из жизни генерала Филиппа Андреевича Киселева, офицеров Василия Корнеевича Цигичко, Моисея Иосифовича Гольдштейна, Алексея Григорьевича Филатова и многих других, в том числе и здравствующих ныне, фамилии которых читатель найдет в главе Х этой книги.

Судьбе было угодно, чтобы именно в дни, когда я работал над этой книгой, мне встретился майор в отставке Семен Емельянович Басов, бывший еще в 1943 году в нашем 8-м ОШБ штрафником. Угодил он туда военинженером 3-го ранга после побега из немецкого плена, чтобы искупить свою вину, хотя в плен он не сдавался, а попал по не зависящим от него обстоятельствам.

Не представляю себе, смог ли бы я восстановить даты событий, названия многих городов, рек, рубежей обороны и наступления, если бы кроме свидетельств своих друзей-однополчан не воспользовался мемуарами таких известных личностей, вошедших в историю Второй мировой войны, как маршалы Советского Союза Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, генералы А. В. Горбатов,

П. И. Батов, С. М. Штеменко и многие другие, а также официальной справочной военно-исторической литературой.

Неоценимую помощь в поиске данных о событиях тех лет, о полководцах, под чьими знаменами нам довелось сражаться, об оружии и военной технике времен Великой Отечественной оказал мне Харьковский исторический музей, особенно его сотрудники Валерий Константинович Вохмянин, Валентина Анатольевна Сушко, Ольга Леонидовна Пенькова.

Раздобыть топографические карты, по которым я смог восстановить хронологию событий и "привязать" их к реальной местности, помогли мне мои добрые, уже послевоенные друзья Борис Николаевич и Алевтина Андреевна Жарехины из Белоруссии, а также мой двоюродный брат Станислав Васильевич Баранов, советский офицер в отставке, долгие годы, еще до развала СССР, работавший в Польше и Германии и хорошо знающий эти страны.

Всем этим людям и организациям моя искренняя и безмерная благодарность. Особую признательность выражаю межрегиональной общественной организации общества "Знание" г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области, ее председателю Сергею Михайловичу Климову, Антонине Васильевне Ружа, редактору Галине Алексеевне Капитоновой и всему редакционно-издательскому коллективу во главе с Альбиной Ивановной Сергеевой, без доброго содействия которых эта книга могла бы и не выйти в свет.

Главное в своей работе над этой книгой я определил так: сложив свою память с памятью моих боевых друзей, создать более или менее цельный, зато истинно правдивый рассказ о том, что нам довелось увидеть, пережить и прочувствовать как в штрафбате, так и в ту, уже ушедшую, эпоху вообще.

В этой книге нет ничего придуманного, никаких художественных домыслов, а за невольную неточность в некоторых датах и именах, географические и топографические огрехи читатель, надеюсь, меня простит.

Конечно же, мою жизнь в штрафбате нельзя оторвать от всего, что ей предшествовало, и от того, как она повлияла на мою последующую воинскую службу и жизнь вообще. Поэтому по ходу изложения мне пришлось совершать экскурсы и в "доштрафное" время воинской службы, и даже в детские годы, ибо все это формировало и взгляды, и сознание, и мировоззрение, которые тем или иным образом проявлялись в боевой обстановке. Да и хотелось как-то оттенить те моменты, которые так или иначе способствовали возникновению того самого советского патриотизма (который многие современные грамотеи унизительно называют "совковым"), который обеспечил победу нашего народа в священной войне, ставшей уже историей прошлого века.

Тем более что появилось много "искателей правды", которые во всей непростой военной истории нашей страны почему-то выискивают только негатив. Эти политические перевертыши, да и просто заблудившиеся в истории искажают, а чаще стараются оболгать и опошлить историю поистине великой войны и нашей Родины. Однако истина, гласящая, что высшей формой преступления является предательство прошлого, никогда не перестанет быть истиной.

Те, кто задался целью изуродовать правду прошлого, сеют в умах пришедших нам на смену поколений определенный нигилизм, неверие в героизм советского народа, его высокий патриотизм, проявленные в годы смертельной опасности, нависшей над Отечеством.

Как прекрасно ответил им поэт Ярослав Смеляков:

Я не хочу молчать сейчас,

когда радетели иные

и так и сяк жалеют нас,

тогдашних жителей России.

Быть может, юность дней моих,

стянув ремень солдатский туже,

была не лучше всех других.

Но уж конечно и не хуже.

Мы грамотней успели стать,

терпимей стали и умней,

и не позволим причитать

над гордой юностью своей.

Для человека естественно ностальгировать по времени своей молодости. Моя работа над книгой тоже ностальгия, но не столько по времени, выпавшему на нашу боевую юность, сколько по той высокой любви к Родине, которая помогла нам преодолеть неимоверные трудности, именно по любви к тому Отечеству, за которое полегли в землю мои боевые друзья, те офицеры-штрафники, с кем довелось мне делить их фронтовую непростую судьбу, и мои братья, и миллионы советских людей, беззаветно любивших Родину. И этого у нас не отнять до самой кончины.

А завершить свое вступление мне хочется тоже стихами, но написанными моим сыном Александром как обращение уже к своим детям, к совсем юному поколению: