Читать онлайн «Мемуары». Страница 41

 Нет, я не хочу никого обманывать: никаких драк и прочей поножовщины на национальной почве в одиннадцатой школе никогда не было, и никто не писал на стенах туалета погромных лозунгов, но некоторое взаимное отчуждение, всё же, было. Дети - они, вообще, сволочи чувствительные, и прекрасно видят, когда учительница вдруг, ни с того, ни с сего, начинает совершенно незаслуженно выделять кого-то из учеников. А в определённый момент ещё обязательно найдётся какой-нибудь старший "доброжелатель", который популярно объяснит школьнику, почему учительница Мира Марковна особо выделяет Соню, Вадика и Арика - ну, и... Во всяком случае, слово "жид" я не только впервые услышал именно в школе номер одиннадцать, но на мою голову нашлись даже целых два "толкователя": один объяснил мне значение этого слова относительно к некоторым учителям и одноклассникам, а второй регулярно разъяснял значение этого термина уже применительно непосредственно ко мне. Так что, не ищите здесь никакого антисемитизма, господа: мне и самому пришлось некоторое время побывать в роли представителя гонимого и притесняемого народа, которого, к тому же, постоянно норовили "раскулачить". Смайл.

 Но не только своей "пейсатостью-носатостью" выделялась среди других центровских школ одиннадцатая школа. Всё по той же причине, из за этого самого "элитарного" статуса, сюда же отдавала учиться своих отпрысков иркутская партхозноменклатура и всякое прочее творческое бомондьё. Я, например, помню, как некоторых учеников на занятия родители подвозили на служебных чёрных "Волгах", как во втором классе наша учительница говорила нам, что взамен уродливых послевоенных деревянных парт, новые столы и стулья для нашего класса "помог выбить папа Оленьки"... Как в далёком уже 1980-м году некоторые одноклассники приходили в школу с прозрачными японскими шариковыми ручками и прочими диковинками, которых не было ни в одном совецком магазине, я тоже помню. Одним словом, далеко не простые (скажем так) детки учились в иркутской общеобразовательной школе номер одиннадцать....

 Естественно, что у учителей в этой ситуации просто "срывало крышу" (прошу прощения за жаргонный оборот): близость к номенклатуре и местным официозным "деятелям культуры" застила им глаза. Все хотели "растить элиту". Школьная подруга моей матери, к слову, тоже работала в той же самой школе, и, приходя к нам, постоянно рассказывала, что буквально на каждом педсовете и директриса, и завучиха по нескольку раз напоминали педагогическому коллективу: "И не забывайте, в какой школе вы работаете! У нас здесь учатся непростые дети!"

 Своего маразма в те годы хватало в любой совецкой школе, но в той, где учился в те годы я, этот маразм, буквально, бил фонтаном и выплёскивался через край. Например, школьная пионервожатая ходила по школе в какой-то полу-самодельной военной форме: бежевая куртка и юбка, перехваченые портупеей-"диагональкой", собраной из форменных пионерских ремешков, плюс - постоянная пилотка на голове, и какие-то наградные пионерско-комсомольские значки на груди - целый иконостас!... А чего стоила, например, "пионерская вахта памяти" возле портрета Леонида Ильича Брежнева в ноябре 1982 года, когда дорогой генсек, наконец, закусил боты? - несчастные пионеры должны были по целому уроку стоять с двух сторон портрета, держа руку в пионерском салюте. Попробуйте-ка постоять на одном месте с поднятой вверх и согнутой в локте правой рукой хотя бы пять минут - не слабо? То-то же! А все эти "праздники песни и строя"? - это, когда целый класс изображает из себя то или иное подразделение Вооружённых Сил, ходит по плацу "коробкой" и поёт соответствующую песню. В третьем классе мы должны были изображать "суворовцев" - воспитаников суворовских училищ. Нашим родителям было дано задание изготовить для нас "суворовскую форму": для этого нужно было нашить на куртки мальчиков и блузки девочек красненькие погончики, но это ещё не всё: к брюкам мальчиков и юбкам девочек необходимо было пришить лампасы того же цвета. Лампасы должны были иметь ширину четыре сантиметра... Господи, я со стыда готов был под землю провалиться, когда в назначенный день шёл по городу в школу с этими лампасами на брюках! - прохожие смотрели на меня, как на маленького сумасшедшего! Куда уж там карнавальным казакам начала девяностых с их жёлтыми лампасами, пришитыми к трико!... Примерно те же чувства, что и я, испытали в тот проклятый день и остальные мальчишки из моего класса: едва мы отпели-отмаршировали по школьному двору, как все, не сговариваясь, принялись с остервенением - едва ли, не зубами! - отдирать эти широченные ленты со своих брюк. До сих пор не понимаю: кому и зачем нужен был этот карнавал?...

 Была ещё в актовом зале школы и некая странная мемориальная доска: установлена она была в 1960-м, кажется, году - то есть, именно в то время, когда директором школы был Иосиф Александрович Дриц. Доска была изготовлена из стекла, к обратной стороне которого была приклеена красная бумага и вырезанные из серебристой фольги буквы. Буквы эти складывались в надпись: "Разбить 1-го октября 1990 года и ознакомить присутствующих с текстом, вложенным в капсулу". Верно рассчитав для себя, что в 1960 году моя мама уже училась в одиннадцатой школе, я спросил у неё как-то, что это там за капсула замурована в стене актового зала школы? Мама объяснила, что это тогдашние выпускники замуровали там своё Послание к будущим поколениям, и что, мол, когда наступит 1990-й год, то мы с ней обязательно сходим в родную школу 1-го октября и послушаем, что же там понаписали тогдашние выпускники... И ещё прибавила: "Чувствую, очень весело будет...".

 В 1990-м году иркутская одиннадцатая школа праздновала своё семидесятипятилетие. Естественно, мою маму разыскали одноклассники, и естественно же, мы с ней пошли на это мероприятие. Народу в огромном актовом зале собралось предостаточно, и был какой-то торжественный митинг, и стеклянную доску, конечно же, тоже торжественно разбили, и извлекли эту чёртову капсулу, и ознакомили присутствующих с содержимым этого Послания... Да уж, да уж, права была моя матушка: бурное веселье охватило всех присутствующих с первых же строк, которые стал зачитывать, судя по всему, один из тогдашних выпускников:

 - Дорогие потомки! - начал он торжественно, - вот уже десять лет, как вы живёте при коммунизме...

 Дальше можно было и не читать - зачем, в конце концов, выставлять себя и своих одноклассников дураками? Ну, в крайнем случае, можно было бы сказать что-то насчёт того, что делайте, мол, скидку на время, господа: Хрущ нам тогда всем мозги своим коммунизмом заморочил, и отнеситесь, дескать, к этому документу снисходительно, как к артефакту эпохи... Но товарищ, похоже, был из идейных - поэтому, когда первый бурный порыв радости немного сошёл на нет, он продолжил столь же торжественным тоном: