Читать онлайн «Загадки, тайны, память, восхищенье…». Страница 46

Проводя функциональный анализ творчества Чаттертона в русле сопоставительного литературоведения (компаративистики), стоит смотреть, прежде всего, на процесс трансформации образа поэта и восприятия его творчества. Из обширной области вхождения Чаттертона в культурный мир Европы можно выделить одно: восприятие поэта и его достижений английскими и французскими романтиками.

Обращение к данному вопросу приобретает особое значение при исследовании такого малоизученного литературного феномена, как поэзия предромантизма. Сложность этого явления, его своеобразие заключается в том, что оно оказалось на стыке двух исторических и не только исторических, но и литературных эпох, и явилось в известном смысле переходным этапом в развитии литературы: предромантизм – это уже не Просвещение, но еще и не романтизм.

Подобный подход к творчеству Чаттертона имеет весьма существенный аспект. Рассматривая восприятие романтиками его поэтического наследия и самой личности поэта, обязательно поднимается такая важнейшая проблема, как генезис романтизма, ибо творчество Чаттертона стоит у самых истоков этого литературного направления. А вопрос о рождении нового направления – всегда один из самых сложных и важных в науке и литературе. Речь идет не просто о некой формальной периодизации, об установлении точной даты его появления. Успешное решение задачи состоит в том, чтобы вскрыть целый комплекс причин и мотивов (социально-исторических, философско-эстетических, собственно литературно-художественных), исходя из общих закономерностей развития литературы как неотъемлемой части духовной жизни общества.

При пристальном и широком изучении того или иного литературного направления, особенно его литературно-художественных истоков, как правило, выявляются два основных аспекта в плане освоения предшествующей традиции: негативный и позитивный. Иными словами, исследователи определяет, что представители данного направления принимали и что отвергали.

«Негативная программа» английских романтиков более определенна, чем «позитивная» (в плане исследованности вопроса). Критика канонов классицистической поэтики, отрицание культа разума и просветительского оптимизма и т. д. – достаточно освещены в работах отечественных и зарубежных авторов. В самой общей форме это звучит, как разговор о том, что поэтика романтиков складывалась в борьбе против строгого стиля классицистов. Романтики выступили против резкого разделения трагического и комического в искусстве, против строгих правил в отборе лексики, против классицистических единств. Для романтического произведения характерна особая эмоциональная атмосфера высоких чувств и страстей, искренность и непосредственность эмоций, поэтика неожиданных сопоставлений, впечатление новизны и чуда, сближение трагического и комического, параллельное сочетание разнородных деталей, скрепленных единым лирическим чувством, свободная композиция. Что же касается приверженностей и симпатий английских романтиков, то этот вопрос пока менее изучен, и решение этой проблемы позволяет выявить генезис романтизма.

Чаще всего исследователи концентрируют внимание на интересе романтиков к творчеству писателей и мыслителей прошлых великих эпох: Шекспиру, Мильтону, а также к народному творчеству. И это вполне справедливо и чрезвычайно важно.

Однако подчас титаны-елизаветинцы заслоняют от исследователей менее великие, но очень важные для романтиков имена поэтов второй половины XVIII века, их прямых предшественников: Дж. Макферсона[19], Т. Перси[20], Т. Чаттертона, У. Каупера[21] и др. Между тем, они объявили войну только поэтам-классицистам второй половины XVIII века, то есть эпигонам Александра Попа. Своих более ранних предшественников – Шекспира и Мильтона, Чаттертона, безвестных авторов старинных баллад они называли учителями и стремились возродить их традиции. То, что имя Томаса Чаттертона оказалось в одном ряду с поэтами Возрождения, неслучайно и имеет глубокий смысл. Английские поэты-романтики не только стремились возродить поэтические традиции XVIII века, но и продолжили дело, начатое их предшественниками – поэтами предромантизма.

При жизни имя Томаса Чаттертона, как мы знаем, было почти неизвестно в Англии. Правда, поэт недолгое время состоял в переписке с Х. Уолполом, которому он послал несколько своих произведений, выдавая их за сочинения средневекового автора Раули. С аналогичными письмами, кстати, Чаттертон обращался и к издателю Додсли, выпустившему «Памятники» Перси (декабрь 1768, февраль 1769 г.).

Уолпол в письме от 28 марта 1769 г. высоко оценил присланные «образцы», но когда выяснилось, что они не имеют исторической ценности, то его интерес к Чаттертону пропал. С одной стороны, автор «Замка Отранто» боялся оказаться в смешном положении, поверив в реальность Раули (еще не утихли в Англии споры вокруг «Оссиана» Макферсона), а с другой – слишком велика была разница между аристократом, членом парламента, и шестнадцатилетним клерком из Бристоля. В одном из писем Чаттертон сообщил Уолполу, что «он сын бедной вдовы, которая с большим трудом содержит его». И, кроме того, поэт осмелился просить помочь «найти ему место, чтобы он мог применить свои природные склонности» то есть заниматься литературой. На что Уолпол дал юноше «отеческий совет»: «…Я написал ему, что когда он сможет составить себе состояние, он сможет на досуге предаться занятиям, созвучным его склонностям», – будет вспоминать писатель позднее. Вскоре Уолпол уехал в Париж и даже забыл вернуть Чаттертону его рукописи, несмотря на настойчивые просьбы последнего.

Не стоит подробно останавливаться на переписке и отношениях Чаттертона и Уолпола, тем более оценивать их в плане этическом. Об этом достаточно написано биографами поэта. Вопрос может быть поставлен несколько иначе: почему писатель-предромантик не поддержал поэта, чье творчество также развивалось в русле предромантизма? Именно разобщенность писателей второй половины XVIII века, отсутствие единой программы служит для некоторых зарубежных и отечественных ученых основным аргументом при отрицании предромантизма как течения в литературе.

Когда мы относим художника к тому или иному направлению или литературной школе, мы исходим не из его личных отношений с другими представителями данного направления или школы, а из общих и наиболее явных тенденций развития его творчества, опираемся на его литературное, эстетическое наследие, что, собственно, и позволит выявить внутреннее единство на идейно-эстетическом, философском, стилевом и других уровнях. Что же касается отношений Уолпола и Чаттертона, то уместно привести высказывания известного английского критика и историка литературы Т. Маколея, который писал об Уолполе: «Его суждения о литературе, особенно о литературе современной, всецело искажались его аристократическими чувствами». Вывод: Уолпол-аристократ победил Уолпола-художника.