Читать онлайн «Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор». Страница 92

Своеобразная слава Театрального училища была хорошо известна в старом Петербурге. Не зря в городе Театральную улицу открыто называли «Улицей любви».

В 1914 году училище стало называться Хореографическим. В 1957-м ему присвоили имя замечательной балерины А.Я. Вагановой. Ныне это Академия балета, в стенах которой, если судить по питерскому фольклору, продолжают сохраняться традиции фривольного поведения. Во всяком случае, в народе Академия балета и сегодня известна под названием «Кобылки» или «Педрочилище».

Гвардейская молодежь не гнушалась и более откровенным развратом. В Петербурге известна драматическая история, в которой, если верить городскому фольклору, были замешаны гвардейцы Уланского полка, квартировавшего в Петергофе. Репутация улан среди петербургского населения была невысокой: «Все красавцы и буяны лейб-гвардейские уланы»; «Вечно весел, вечно пьян ее величества улан»; «Кто два раза в день не пьян, тот, простите, не улан». Особой популярностью у столичных гвардейцев пользовался безымянный трактир на Васильевском острове, который в армейской среде знали как «Уланская яблоня». Такое странное название объяснялось тем, что однажды невесть как появившиеся на острове перепившиеся уланы ворвались в трактир, устроили всеобщую попойку и, в конце концов, надругались над юной дочерью хозяина. Девочка в ужасе повесилась на яблоневом суку во дворе трактира.

Более или менее отлаженная сословная система утоления страстей носила строгий иерархический характер. Богу отдавалось богово, кесарю – кесарево и далее по нисходящей. Наложница Петра I, ливонская пленница Марта Скавронская, была коронована на царство и впоследствии стала императрицей Екатериной I. Все любовники Екатерины II, которых по разным сведениям было от пятнадцати до двадцати двух, были введены во дворец и получили чуть ли не государственный статус фаворитов со всеми вытекающими последствиями – высокими государственными должностями, дарованными поместьями, пенсиями и пр. Катенька Нелидова, в спальню которой вел тайный ход прямо из опочивальни Павла I, жила в Михайловском замке и слыла подругой законной супруги императора. Александр I открыто делил свое государственное время между двумя женщинами – императрицей и Марией Антоновной Нарышкиной, от которой у него были дети.

Не будем забывать и того, что в России долгое время сохранялся и такой феодальный атавизм, как право первой ночи. Вспомним, какие скандальные сплетни отравляли последний год жизни Александра Сергеевича Пушкина. Впоследствии сплетни трансформировались в отвратительные легенды об использовании Николаем I этого права по отношении к невесте поэта, Натальи Николаевны. Никакого документального подтверждения эти легенды не нашли, однако к роковой дуэли, закончившейся гибелью поэта, привели.

В этой связи любопытным отголоском пред дуэльных событий выглядит легенда о часах с портретом Натальи Николаевны. Однажды в московский Исторический музей пришел какой-то немолодой человек и предложил приобрести у него золотые часы с вензелем Николая I. Запросил он за эти часы две тысячи рублей. На вопрос, почему он так дорого их ценит, когда такие часы не редкость, незнакомец сказал, что эти часы особенные. Он открыл заднюю крышку, на внутренней стороне которой был миниатюрный портрет Натальи Николаевны Пушкиной. По словам этого человека, его дед служил камердинером у Николая I. Эти часы постоянно находились на письменном столе императора в его кабинете. Дед знал их секрет и, когда император Николай Павлович умер, взял эти часы, «чтобы не было неловкости в семье».

Возможности монаршей семьи были неограниченны. Так, в Петербурге ходили невеселые слухи о наследнике престола великом князе Николае Александровиче, будущем императоре Николае II. Говорили о какой-то его болезни, о слабой воле и слабом уме, а в связи с его отношениями с балериной М.Ф. Кшесинской – о том, что связь эта не случайна. Будто бы она была подстроена по личному указанию его отца императора Александра III как лекарство от некой дурной привычки, которой якобы страдал наследник. Так это или нет, сказать невозможно, но то, что балетные девочки служили своеобразным гаремом для императорской фамилии, общеизвестно. Примерно то же самое, что женская комнатная прислуга в дворянских семьях или дворовые девки в помещичьих усадьбах.

Среди петербуржцев слыл весьма любвеобильным ловеласом третий сын Николая I великий князь Николай Николаевич-старший. Одна из его любовниц жила прямо напротив великокняжеского дворца. Говорят, по вечерам в окнах ее дома зажигались две сигнальные свечи, и тогда Николай Николаевич говорил домашним, что в городе пожар и он немедленно должен туда ехать. Рассказывали, что однажды его просто сбросил с лестницы взбешенный муж одной дамы, которой Николай Николаевич домогался. Император тут же вызвал великого князя к себе и потребовал, чтобы тот устраивал свою частную жизнь как угодно, но без скандалов.

Сын Александра II великий князь Алексей Александрович с рождения был зачислен во флот. С возрастом он приобретал один чин за другим и в 1880 году благополучно достиг звания генерал-адъютанта, а через три года стал уже генерал-адмиралом. С 1881 года Алексей Александрович стоял во главе российского морского ведомства. Однако деятельность его на этом одном из важнейших государственном посту носила скорее номинальный характер. По свидетельству многочисленных очевидцев, в большинстве случаев она сводилась к роскошным обедам в собственном дворце на Мойке, на которые приглашались члены адмиралтейств-совета. Таким оригинальным образом обеды подменяли сами заседания совета. Неслучайно в столице Алексея Александровича считали одним из главных виновников поражения русского флота в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Именно он настоял на отправке кораблей Балтийского флота на Дальний Восток. После поражения под Цусимой в Петербурге вслед ему презрительно кричали: «Князь Цусимский».

В июне 1905 года, несмотря на то что Алексей Александрович приходился родным дядей императору Николаю II, он был отправлен в отставку. «Лучше бы ты, дядя, крал в два раза больше и делал броню в два раза толще», – сказал ему император.

Алексей Александрович, о котором в петербургских салонах, ресторанах и заведениях самого невзыскательного вкуса говорили: «Семь пудов августейшего мяса», был человеком огромного роста и могучего телосложения. По мнению современников, это был самый красивый мужчина среди Романовых. Но образ жизни великого князя и его весьма скромные познания в морском деле позволяли петербургским острословам говорить о нем, как о «поклоннике быстрых женщин и тихоходных кораблей» или, по другому варианту: «вертких дам и неповоротливых кораблей». Понятно, что под «быстрыми» и «верткими» понимались женщины легкого поведения, а то и просто обыкновенные проститутки.