Читать онлайн «Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой». Страница 40

Обладая незаурядной наблюдательностью и тактом, Первая дама государства не только проявляла деликатность, но, думается, осваивала и непривычную ей ранее манеру общения: как всякий преподаватель средней и высшей школы, она выработала привычку повторять особенно важную мысль - теми же или схожими словами, оттачивая и уточняя формулировку. А Лихачев и некоторые другие члены президиума улавливали главное с первого же захода. Убедившись в этом, Раиса Максимовна перестала следовать такому обычаю и стала говорить быстрее, отказавшись также от едва ли не обязательного для преподавателя чуть замедленного темпа речи.

Дмитрий Сергеевич, никогда не занимавший должности выше заведующего сектором академического института или председателя академической же редколлегии и академического научно-проблемного совета, не освоил в свое время клише бюрократического деловодства и идеологические штампы допустимых решений и формулировок и простодушно склонен был следовать здравому смыслу, опирающемуся на обычную житейскую мудрость, а то еще и на нравственные нормы многовековой давности. И это явно импонировало и некоторым более молодым членам президиума из среды ученых, деятелей искусства. Чувствовалось, как воспитанная в сугубо партийно-советских традициях заседаний парткомов и профкомов Раиса Максимовна первоначально с некоторым недоумением воспринимала иной раз рассуждения и рекомендации почетного академика-идеалиста. Но, поразмыслив по существу и убеждаясь (прежде всего благодаря своей женской интуиции) в бескорыстной направленности его намерений, а как правило, и в практической мудрости его предложений, не только не останавливала его, но все в большей мере поддерживала и сам стиль подобного руководства (тем более что многоопытный Георг Васильевич Мясников знал, как в конечной редакции устранить формулировки, вызывающие особое недоумение).

Следует особо отметить общественное значение союза в руководстве Фондом культуры Раисы Максимовны и Дмитрия Сергеевича. Для людей, сформировавшихся в понятиях о советском менталитете, допускающем лишь единомыслие и обязательное следование установкам свыше, идеи Лихачева не оказались бы столь результативными для развития и общественного сознания, и культуры, если бы не было у него взаимопонимания с Раисой Максимовной, ее поддержки - тем более что широко известно было даже самым опасливым и несамостоятельным о ее личном авторитете в высших сферах, о редкостной духовной близости четы Горбачевых. Роль Фонда культуры и в России, и за ее рубежами в огромном определялась союзом Лихачева и Горбачевой.

Нужно было обладать особой тонкостью душевной, дальновидностью и в то же время смелостью, способностью противостоять стандартам, чтобы доверить именно Лихачеву руководство образуемым Фондом культуры. И пригласить его не для украшения Фонда импозантным и всем заметным архитектурным излишеством, а доверить практическое руководство, обеспечить реальное право вмешиваться во все дела и публичной формулировки в СМИ своих намерений и своего понимания способов использования и обогащения культурного наследия. Ведь незадолго до того Лихачев был опальным: в дни грандиозного празднования юбилея Академии наук в середине 1970-х годов он, едва ли не единственный из академиков, не был удостоен награждения орденом. Благодаря публичному - по телевидению выступлению перед телезрителями в защиту памятников и природы Ленинграда и его окрестностей он стал невыездным. В то же время он признавался за рубежом самым выдающимся советским ученым-гуманитарием, больше, чем кто-либо другой, имел званий члена иностранных академий и степеней доктора зарубежных университетов. Ранее в партийных органах это считали знаком небезопасной для официальной идеологии особой близости чужим для нас взглядам и даже использовалось против советского ученого.

Раиса Максимовна уловила, что великий ученый-исследователь и мастер слова, напротив, особенно ценен тем, что мыслит в рамках не устного партийного догматизма, а в широкой сфере проблематики и нравственных ценностей мировой культуры, и, конечно, почувствовала, как велико личное обаяние Лихачева как человека, как притягательно для многих общение с ним - и в нашей стране, и за ее рубежами, и пожилых, и молодых. Поняла она и то, что этот убежденный интернационалист является прежде всего патриотом своей страны, отечественной культуры и стремится к тому, чтобы во всем мире получили представление о величии и особенностях нашей культуры, оценили ее, причем не только в великих творениях гениев, но и в обычных ее явлениях. Она могла убедиться в том, что именно Лихачев в большей мере, чем кто-либо из наших даже очень знаменитых современников, является продолжателем линии развития общественного сознания, восходящей еще к Новикову и Карамзину, Жуковскому и Пушкину, когда придается особое значение нравственным традициям и сохраняется вера в то, что просвещение - главный путь и к совершенству отдельной личности, и к переустройству мира. Думается, что это казалось привлекательным Раисе Максимовне в образе мысли и поведении Лихачева. Поверила она и в его добрые намерения, а он поверил ей. И во многом именно благодаря ей (при том, что во взаимоотношениях их не всегда было полное взаимопонимание) получил возможность на старости лет столь часто и эффективно публично обращаться к обществу, пытаться воспитывать его в желанном ему духе, на практике реализовать многие свои пожелания, воздействовать даже на чиновничий аппарат.

Благодаря ее поддержке удалось так скоро и широко осуществить сближение с зарубежной диаспорой, а затем и получить в дар от эмигрантов и их потомков сохраненные памятники нашей истории и культуры, создать Дом-музей Марины Цветаевой, передав туда на хранение полученные документальные памятники. Конечно, передавали, доверяя знакомому и уважаемому за рубежом личному авторитету Лихачева, его имени, и особенно ценили его личное участие в самом акте передач на Родину этого нашего наследия и информацию об этом в журнале такого же названия. Но, несомненно, учитывали и то, что соучастие в такой деятельности Фонда культуры Раисы Максимовны обеспечивает уверенность в будущем этих дорогих для них реликвий. А такая деятельность в ту пору существенно способствовала повороту в сознании многих - российской культуре возвратили то, что создано было в эмиграции, вернули отечественной истории многие славные имена, теперь они уже и в программах обучения в средней школе.

Лично Раиса Максимовна много содействовала столь интенсивно развивавшейся деятельности по поддержке юных талантов - ныне акция "Новые имена" получила уже всемирное признание. Поддерживала она и возникновение самостоятельных программ Фонда культуры, в том числе по развитию краеведения, возглавляемую мною, а при новом руководстве Фонда лишенных возможности дальнейшей деятельности. Она способствовала творческой работе президиума Фонда, созданию атмосферы живого обмена мнениями, Ныне, с ликвидацией президиума Фонда, этого уже нет...