Читать онлайн «Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой». Страница 28

В книжке есть упоминание о миловидной французской охраннице Изабель, которая дважды во время визитов опекала в Париже - с французской стороны Раису Максимовну. Они подружились, и в последний раз, в 1990 году, перед отъездом Изабель отвела Раису Максимовну в сторонку и, стесняясь, сказала ей цитирую далее по книге.

"- Мадам, - сказала она. - По долгу службы я вижу много высоких особ. Я переживаю за Вас... Вам будет тяжело".

А теперь цитирую не по книге, а по памяти - так, как мне пересказала этот разговор Раиса Максимовна первоначально, без последующей нашей с нею - по ее настоятельной инициативе - редактуры.

"- Мадам, - сказала она. - По долгу службы я вижу много высоких особ. Я переживаю за Вас... Вас предадут. Многие люди, из тех, кто сейчас окружают Вас, улыбаются Вам, Вас предадут и отвернутся от Вас..."

Шел девяностый год.

Уезжая, я оставлял вопросы для следующей встречи. Приезжал - включал диктофон. Иногда она просила его отключить и перепроверяла, выполнил ли я ее просьбу - с диктофоном управлялась увереннее меня: сказывалось социологическое прошлое. Передавала мне ворох листков с ответами на мои вопросы. Переписав или "озвучив" их, я возвращал эти листки хозяйке и советовал их сберечь - чтобы никто потом не сказал, что книга целиком написана мною, а не ею. Она улыбалась - не знаю, сохранились ли эти листки сейчас: она заполняла их между домашними делами, но потом цепко сражалась со мною за каждое написанное ею слово - даже когда я убеждал, что "разговорно" так не говорят. Кстати, первоначальная идея книги принадлежала не мне и даже не ей, а одному хорошему известному писателю, фронтовику. Я пытался сговорить их работать вместе, но Раиса Максимовна все же выбрала в собеседники меня. Думаю, тут сыграл исключительно земляческий фактор, потому что из моих книг она слыхала только об "Интернате".

Сидели допоздна. Иногда звонил - с работы - М.С. К слову, сам он при наших беседах ни разу не присутствовал и ни с какими ценными указаниями по поводу книги ни разу не возникал.

И еще одна деталь: при мне Раиса Максимовна мужу на работу ни разу не звонила: это тоже вопреки расхожему мнению, что она якобы "руководила" Кремлем. Ей был присущ совершенно искренний, я бы даже сказал, несколько патриархальный пиетет перед мужниной государственной работой.

...В 91-м году мою жену наряду с другими женщинами пригласили в канун 8 Марта в Дом приемов на улице Косыгина. Прием устраивала Раиса Максимовна. Познакомившись - по протоколу - и с моей супругой, как и с другими участницами приема, Раиса Максимовна из учтивости похвалила ей меня.

- Вы знаете, - сказала, улыбнувшись, моя жена, - хоть лично я его и не знаю, но Ваш муж тоже хороший.

Они засмеялись.

Время показало, в том числе и год жизни М.С. без Раисы Максимовны, что моя половина была абсолютно права: дай бог нам всем быть такими мужьями, как Михаил Сергеевич.

Быть достойным мужем, особенно в современной России, - это уже много.

Сейчас, задним числом, поражаюсь действительно провидческой прозорливости судьбы: в апреле 1991 года Раиса Горбачева читала в резиденции "Бориса Годунова" и даже цитировала его мне - как будто готовилась здесь, под Москвой, в Раздорах, к Форосу.

Да, закончили работу мы перед Пасхой. И на прощанье, в последний приезд, она подарила мне красивую поделку: золоченое, с финифтью, в стиле Фаберже, пасхальное яйцо.

- Сохраните, - сказала, - мне передал его Патриарх.

Я, к сожалению, не уточнил, какой из них: покойный патриарх Пимен, с которым у Горбачевых тоже были хорошие отношения, или вновь избранный Алексий Второй.

Так и стоит, светится оно сейчас у меня на полке среди книг. А строки эти дописываю как раз в пасхальную, но уже 2000 года, неделю.

Раиса Максимовна все-таки прорвалась к своему народу - я ведь тоже был в многотысячной процессии на Гоголевском бульваре в скорбные дни прощания с нею и видел своими глазами: прорвалась. И отчасти даже вторично соединила с народом своего мужа.

Она наконец услышана им, народом, оценена и оплакана - даже женщинами, с которыми у нее всегда были осложнения.

Но все это, как, к горькому сожалению, и водится у нас в России, - ценою смерти.

Царство ей небесное.

Виталий ГУСЕНКОВ

Непростая судьба книги "Я надеюсь..."

Утром 19 августа я позвонил из дома в Кремль руководителю аппарата Президента СССР Болдину, который был едва ли не самым доверенным лицом М.С.Горбачева. Попросил дежурного секретаря, хорошо знавшего меня, соединить с Болдиным. Секретарь долго с кем-то совещался, а мне сказал, что его начальника нет на месте. Ответ вызвал у меня еще больше вопросов по поводу случившегося. Мы сразу же встретились с Г.В.Пряхиным, который, так же, как и я, был референтом Президента СССР. Долго бродили по арбатским переулкам, обсуждая события. Говорили о том, как можно помочь Горбачевым. Мы не знали, что делать, к кому обратиться. Все, кого мы близко знали, были в Форосе.

Я вспомнил, что в ближайшее время предполагался выход в свет книги Раисы Максимовны "Я надеюсь...". Пряхин хорошо знал, какое значение она придавала своей книге, сколько сил и души было вложено в эту работу. Я сказал Георгию Владимировичу, что тревожусь теперь за судьбу книги, что надо ее спасти во что бы то ни стало и встретиться с директором издательства "Книга" В.Н.Адамовым, с которым мы тесно сотрудничали в период передачи рукописи в издательство. Условились, что я попытаюсь встретиться с Адамовым.

Я позвонил ему из телефона-автомата, и он тотчас же ответил: "Приезжайте". До издательства, которое находилось тогда на улице Горького, добирался "задворками". По улице шла колонна танков и бронетранспортеров. Что и говорить, было жутковато...

Адамов сразу же принял меня и стал расспрашивать о том, что произошло, что известно о судьбе Горбачевых. К сожалению, я не смог сказать ничего вразумительного. Лишь сказал, что абсолютно не верю в утверждения ГКЧП о болезни Горбачева.

Прямо спросил Виктора Николаевича, сможет ли он издать книгу. Ведь неизвестно, как повернутся события, что будет дальше со всеми нами. Поэтому выход в свет книги Раисы Максимовны - самое доброе дело, которое мы можем сделать. Адамов, не колеблясь, ответил, что у него не было и нет сомнений: книга уже в печати, и она выйдет. Он стал вслух размышлять, как распространить книгу, если будет введена цензура. У меня есть надежные связи в некоторых московских магазинах и особенно в союзных республиках, сказал он.

Виктор Николаевич достал бутылку коньяка, и мы выпили за Горбачевых, за книгу Раисы Максимовны. Адамов сдержал слово - книга вышла в срок. Спустя какое-то время Адамов поделился со мной "секретом": утром 19 августа он собрал членов коллегии издательства и поставил вопрос о книге. Из всего состава коллегии лишь один предложил подождать до тех пор, пока не прояснится ситуация. Его сомнения были отвергнуты.