Читать онлайн «Испытание огнем». Страница 24

Я, как всегда, присматривался к людям, и, конечно, прежде всего к политработникам, старался подметить и перенять у них все хорошее. Ведь все мы так или иначе учились друг у друга, и каждая крупица нового обогащала нас.

Я близко познакомился с военкомом 339-й дивизии полковым комиссаром Николаем Алексеевичем Григорьевым. Человек образованный, много лет прослуживший в армии, он все же почему-то чувствовал себя не на месте. Командир дивизии полковник Теодор Сергеевич Кулаков, энергичный, живой, требовательный, ежедневно бывал в частях, хорошо знал жизнь каждой из них, в боевой обстановке действовал умело и решительно. Военком же хотя и бывал в подразделениях, но не слышалось его решающего слова.

- Боем управляет командир, руководство партийно-политической работой осуществляет начальник политотдела. И тот, и другой, каждый в своей области, знатоки. А я как бы меж ними стою, - признался Григорьев. - Вмешиваться в их дела у меня особого повода нет, все они делают правильно. Так что решение о введении полного единоначалия, на мой взгляд, принято очень своевременно. Функции политработников соединения теперь будут более определенными.

Не могу сказать, сколь объективными и чистосердечными были эти слова Н. А. Григорьева, так как в начале декабря 1942 года он был отозван из армии, а на должность заместителя командира 339-й стрелковой дивизии по политчасти был назначен старший батальонный комиссар Николай Алексеевич Бойко, мой старый знакомый по довоенной службе в Харькове (он был инструктором политотдела Военно-хозяйственной академии).

Если Н. А. Григорьев, по его же собственному признанию, чувствовал себя как бы лишним в дивизии в качестве военкома, то Н. А. Бойко, став заместителем комдива по политчасти, сразу показал себя отличным организатором. Умный, рассудительный, трудолюбивый, обладающий незаурядными способностями воспитателя и глубокими военными знаниями (перед войной закончил Военно-политическую академию), он быстро вошел в курс дела. Работали они с командиром очень дружно, постоянно советовались по вопросам военным и партийно-политическим.

Много добрых слов услышал я в дивизии о начальнике политотдела батальонном комиссаре Василии Васильевиче Сажневе. Н. А. Григорьев нисколько не преувеличивал, назвав его знатоком партийно-политической работы. В. В. Сажнев на самом деле был очень способным политработником. В то время еще сравнительно молодой, он отличался удивительной собранностью и целеустремленностью. Казалось, не было в дивизии красноармейца или командира (не говоря о политработниках), которого бы Сажнев не знал по фамилии и даже по характеру. Когда мы с ним приходили в то или иное подразделение, он, знакомя меня с командирами и политработниками, называл их по имени и отчеству. Тут же, в их присутствии, кратко характеризовал каждого, вспоминал приятные, а то и не очень приятные случаи из боевой жизни. И если кто пытался возражать, Сажнев напоминал с улыбкой:

- А ведь я во время того боя находился у вас в батальоне и все своими глазами видел... - Или серьезно замечал: - Мне докладывали, дорогой товарищ, подробно докладывали. Так что спорить вам не о чем...

В. В. Сажнева, пожалуй, нельзя было назвать кадровым военным. Он, как и тысячи других коммунистов, пришел на фронт в первые дни войны и сразу занял достойное место в боевом строю политработников. Был военкомом стрелкового полка, морской стрелковой бригады, а в июне сорок второго года возглавил политотдел 339-й дивизии. И на каждой из этих ответственных должностей Василий Васильевич проявил себя настоящим вожаком масс, талантливым организатором, коммунистом в самом высоком смысле этого слова.

Введение полного единоначалия прошло в 339-й стрелковой дивизии, пожалуй, наиболее организованно. И в этом большая заслуга принадлежала комдиву Т. С. Кулакову, его заместителю по политчасти Н. А. Бойко и начальнику политотдела В. В. Сажневу. Они сделали все возможное, чтобы реорганизация с первого дня дала положительные результаты: и в более рациональной расстановке кадров политсостава, и в повышении уровня партийно-политической работы, и в укреплении дисциплины.

В 339-й стрелковой дивизии мне не раз приходилось бывать и позже, весной и летом сорок третьего года, когда 47-я армия находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, а потом вела наступательные бои на Левобережной Украине. Я по-настоящему сдружился и с комдивом, и с его заместителем по политчасти, и с начальником политотдела. А поздней осенью того же года получил сразу два горестных сообщения: полковник Теодор Сергеевич Кулаков и ставший незадолго до того подполковником начальник политотдела 29-й стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии Василий Васильевич Сажнев пали смертью героев в боях за освобождение Украины. С глубоким уважением вспоминаю я их как лучших своих друзей...

Итак, абсолютное большинство командиров, политработников, красноармейцев восприняли Указ об установлении полного единоначалия как документ огромной важности, как вполне своевременную меру, направленную на дальнейшее усиление боевой мощи войск.

Но все же в первые дни отдельные политработники высказывали опасения, что с введением полного единоначалия партполитработе будет уделяться меньше внимания, чем прежде. Ссылались при этом на то, что не все наши командиры являются коммунистами, а беспартийному командиру, дескать, не с руки вмешиваться в дела партийных и комсомольских организаций, ставить перед ними задачи, направлять работу политсостава. Некоторые товарищи поговаривали и о том, что введение единоначалия принизит роль партполитаппарата. Этой ошибочной мысли придерживались вначале даже отдельные начальники политорганов. В беседе с представителями политуправления Черноморской группы войск один из них прямо заявил: "Положение политработника в связи с введением полного единоначалия принижается, поэтому многие будут стремиться уйти с партполитработы".

А некоторые командиры, в свою очередь, говорили, что они вряд ли смогут, став единоначальниками, обеспечить необходимое руководство партийно-политической работой.

- Больше всего боюсь ответственности за партийно-политическую работу, откровенно признался мне командир 3-го батальона 217-го армейского запасного стрелкового полка старший лейтенант Коновалов. - С военкомом было гораздо легче. За политическую работу спрашивали главным образом с него.

- Но у вас же будет заместитель по политической части, ваш первый помощник в воспитании личного состава.

- Оно, конечно, так. Но заместитель заместителем, а отвечать за все должен я один.

Со временем опасения исчезли, все стало на свои места.