Читать онлайн «Через все испытания». Страница 45

В условиях тяжелых и непрерывных боев огромное значение приобретало личное общение командиров и политработников, пропагандистов и агитаторов с воинами, живое партийное слово. На фронте, особенно в первый период войны, далеко не всегда предоставлялась возможность почитать свежую газету, послушать радио. А докладов и бесед проводилось мало. Между тем некоторые штатные пропагандисты, агитаторы, политработники подразделений и частей нередко выполняли роль рядовых бойцов.

На эти и другие недостатки указывалось в директиве Главного политического управления РККА. Она требовала восстановить в правах устную пропаганду и агитацию, придать ей целенаправленность и убедительность. Тогда же на совещаниях, партийных собраниях были обсуждены задачи, связанные с выполнением требований директивы, намечены мероприятия, способствующие активизации устной пропаганды и агитации.

Что особенно важно, политотдел дивизии стал более настойчиво привлекать к агитационно-пропагандистской работе командиров полков, батальонов, рот. Перед ними была поставлена задача регулярно выступать перед личным составом с лекциями и докладами, организовывать беседы. Естественно, мы, работники политотдела, помогали им определить тему в соответствии с обстановкой, решаемыми задачами, подготовиться, подобрать необходимый материал.

На первых порах не все шло гладко, некоторые командиры не очень-то охотно брались за дело, выискивали различные причины, чтобы избежать выступления. И только потом, когда лекции, доклады, беседы командиров вошли, как говорится, в систему, стало легче работать - некоторые из них сами приходили с просьбой порекомендовать тему для лекции или доклада.

Так было, например, с командиром полка Денисом Семеновичем Хороленко. Когда я завел с ним разговор о необходимости чаще выступать перед личным составом, он скептически улыбнулся:

- Считаете, что мне больше заняться нечем? У меня и минуты свободной нет. К тому же зачем хлеб у политработников отнимать? Каждый должен делать свое дело и за него отвечать...

- Это верно, - согласился я. - Каждый должен отвечать за порученное ему дело. Только ведь и вас никто не освобождал от обязанностей воспитывать подчиненных. Что, как говорится, посеешь, то и пожнешь. А время на подготовку к выступлению при желании всегда можно найти.

Командир полка продолжал упорствовать, с жаром доказывал, что дело командира - командовать, обучать подчиненных мастерству воевать, смелости, решительности...

- И быть примером для подчиненных, - вставил я и продолжил: - Почему офицеры полка так неохотно выступают перед подчиненными? А ведь некоторые из них обладают даром пропагандистов. Их слово могло быть ярким, мобилизующим. Спросил недавно одного командира роты: почему ни разу не побеседовал с личным составом? В ответ: "О чем?" - "Ну хотя бы о том, в чем источник силы и могущества нашей армии. Слышал, как убедительно, интересно говорили вы об этом со своими товарищами. Вот так бы и со всей ротой". Знаете, что он ответил? "Нам полковой командир больше знает и говорить умеет убедительно, да и то не выступает. А что уж я?"

- Кто же это такой умник? - засмеялся командир полка и, зная, что я все равно не назову фамилию офицера, сказал: - Собственно, это неважно. Однако подумать есть о чем. А какую тему вы предложили бы мне обмозговать на первый раз?

Мы условились, что Хороленко подготовит доклад об источниках могущества Красной Армии и выступит с ним перед офицерами полка. А несколькими днями позже в политотделе собрались все командиры полков, их заместители по политчасти, чтобы поговорить о том, как сделать устную пропаганду и агитацию более действенной, целенаправленной и эффективной. Особенно теперь, в период подготовки к штурму Днепра, когда от личного состава требовалось напряжение всех духовных и физических сил.

Вопрос обсуждали в сложнейшие периоды боевых действий, командиры самых высоких рангов находили возможность регулярно выступать перед личным составом, рассказывать ему об освободительной миссии Красной Армии, об истоках мужества и героизма советских воинов, о положении на фронтах, о задачах дивизии.

Слушая выступавших, я вспоминал бои под Сталинградом. Обстановка тогда действительно была напряженная, сложная, но и тогда командующий армией генерал М. С. Шумилов, начальник штаба генерал И. А. Ласкин, другие офицеры штаба армии считали за правило при любом удобном случае побеседовать с личным составом, ответить на вопросы людей, ободрить их. Чаще всего такие беседы проходили экспромтом, но иногда к ним готовились обстоятельно. И в том, и в другом случае они приносили неоценимую пользу, мобилизующе действовали на личный состав.

Как-то после одной из таких встреч с бойцами и командирами в полку Михаил Степанович возвратился в штаб в приподнятом настроении и поделился со мной:

- С такими людьми мы не имеем права проигрывать ни одно сражение. Слышали бы вы, как они говорят о долге, о чести советского бойца, сколько решительности, веры в победу в их высказываниях! Наши воины хорошо знают, за что они идут на смертельный бой с врагом, глубоко сознают, что они отстаивают. Они дерутся за себя и за Родину. За свою семью и за Родину. За свое счастье и за счастье Родины. Таких людей не сломить!..

Мне было приятно сознавать, что командарм ни разу не ответил отказом на предложение выступить с лекцией или докладом перед той или иной аудиторией, находил в этом моральное удовлетворение. Еще приятнее оттого, что М. С. Шумилов сам искал встреч с людьми, нес в массы воинов партийное слово. При любом удобном случае я ставил командующего в пример другим командирам, политработникам, пытающимся оправдать свою слабую пропагандистскую активность недостатком времени, сложностью обстановки.

Добрые слова хочется сказать и в адрес начальника штаба армии генерала И. А. Ласкина. Может, это прозвучит и несколько высокопарно, но Ивана Андреевича я считал прирожденным пропагандистом, агитатором. В обычной обстановке он казался несколько замкнутым, не очень-то разговорчивым, кое-кто считал его даже сухарем. Но когда он беседовал с офицерами или бойцами, заметно преображался, находил яркие, душевные, убедительные слова. Не раз мне доводилось быть свидетелем и участником таких бесед, слушать Ивана Андреевича и как докладчика на партийных собраниях, и как лектора, и всегда ловил себя на мысли, что завидую его умению говорить просто, доходчиво, аргументированно.

Вспоминаю один эпизод, который, по моему мнению, ярко характеризует Ивана Андреевича как человека, не только высоко ценившего политработу, но и любившего ее. Как-то мы подыскивали кандидатуру лектора, который сумел бы ярко и убедительно рассказать о трудовом героизме советских людей в тылу, снабжающих фронт современной техникой и оружием, сумевших в наисложнейших условиях военного времени дать армии и флоту все необходимое для успешного ведения боевых действий. После соответствующего обсуждения было решено поручить подготовить лекцию одному из офицеров штаба. Узнав об этом, Иван Андреевич зашел ко мне. Поговорили о делах насущных, а Ласкин как бы мимоходом спросил: