Читать онлайн «Путешествие антиохиского патриарха Макария в Москву в середине XVII века (1628-1631)». Страница 33

Когда давали нам кубок с вином, боярин обыкновенно подавал его нам обеими руками-таков их обычай. Что касается водки, то лишь с трудом нас убеждали выпить ее, так как пить водку зазорно монахам. Больше всего мы дивились их чрезвычайной скромности и смирению перед бедными и их частым молениям с раннего утра до вечера перед всякою встречною иконой. Каждый раз как они увидят издали блестящие купола церкви, то хотя бы было десять церквей одна близь другой, они обращаются к каждой и молятся на нее, делая три поклона. Так поступают не только мужчины, но еще более женщины.

Что касается их палат, находящихся в этом городе, [144] то большая часть их новые, из камня и кирпича, и построены по образцу немецких франков, у которых научились теперь строить московиты. Мы дивились на их красоту, украшения, прочность, архитектуру, изящество, множество окон и колонн с резьбой, кои по сторонам окон, на высоту их этажей, как будто они крепости, на их огромные башни, на их обильную раскраску разноцветными красками снаружи и внутри, кажется, как будто это действительно куски разноцветного мрамора или тонкая мозаика. Кирпичи в этой стране превосходны, похожи на кирпичи антиохийские по твердости, вескости и красоте, ибо делаются из песку. Московиты весьма искусны в изготовления их. Кирпич очень дешев, ибо тысяча его стоит один пиастр, и потому большая часть построек возводится из кирпича. Каменщики высекают на них железными инструментами неописуемо чудесные украшения, не отличающиеся от каменных. Известь у них хорошего качества, прочная, держит крепко, лучше извести алеппской. Окончив кирпичную кладку, белят ее известью, которая пристает к кирпичу весьма крепко и не отпадает в течение сотни лет. Поэтому кирпичное строение не отличается от каменного. Всего удивительнее вот что: вынув кирпич из обжигательной печи, складывают его под открытым небом и прикрывают досками; он остается под дождем и снегом четыре, пять лет, как мы сами видели, не подвергаясь порче и не изменяясь.

Все их постройки делаются с известковым раствором, как в нашей стране древние возводили свои сооружения. Известь разводят с водой и кладут в нее просеянный песок, и только смочив кирпич водой, погружают его в известковый раствор. Когда сложат обе стороны стены на некоторую высоту, заполняют (промежуток) битым кирпичом, на который [145] наливают этот раствор, пока не наполнится; не проходит часа, как все сплочивается друг с другом и становится одним куском. Каменщики могут строить не более шести месяцев в год, с половины апреля, как растает лед, до конца октября.

Обыкновенно все строения в этом городе скреплены огромными железными связями внутри и снаружи; все двери и окна сделаны также из чистого железа-работа удивительная. Над верхнею площадкой лестницы воздвигают купол на четырех столбах с четырьмя арками; в средине каждой арки выступ прочный, утвержденный прямо с удивительным искусством: обтесывают камень в очень красивую форму и, просверлив его, пропускают сквозь него железный шест с двумя ветвями на концах, заклепывают их и заканчивают стройку над этим камнем, который представляется великим чудом, ибо висит в средине, спускаясь прямо. Эти чудесные постройки, виденные нами в здешнем городе, приводили нас в великое удивление.

Большинство вельмож имеют титул "князь", значение коего бей: сын, бей от отцов и дедов. Женщины также называются "княгиня". У вельмож такое установление, что они, даже наиважнейший между ними, не могут иметь под своею властью у себя в доме более трехсот человек. Когда же царь посылает кого-либо из них в поход, то снаряжает с ними тысячи ратников, сколько пожелает, ибо все распоряжение войском в руках царя. По этой причине среди вельмож вовсе не бывает бунтовщиков. Смотри, какое прекрасное распоряжение! Оттого же, когда мы являлись в жилище какого-либо из министров, то находили при дверях лишь немного людей; также, когда они ходили ежедневно к царю, то за ними следовали лишь двое или трое слуг. Они никогда не собираются друг у друга для совещания, но всякий совет [146] происходит у царя, и если бы он прослышал, что некоторые из них собрались (для совещания), то рассеял бы их всех мечем.

В эту морозную пору вельможи ездили только на больших санях. Они очень тщеславятся шкурами медведей, белых и черных как ночь, которых в этой стране много и которые чрезвычайно велики; мы дивились на огромную величину шкур, часто большую, чем шкура буйвола. Белый мех очень красив, и только вельможи устилают им сани, при чем одна половина меха сзади саней, а другая-под седоком. Жены вельмож зимою тщеславятся санями, на которые поставлены кареты со стеклянными окнами, покрытые до земли алым или розовым сукном; летом же они величаются большими каретами. Всего больше они гордятся белыми лошадьми и множеством слуг и невольников, которые идут впереди и сзади. Когда мы, бывало, приходили с подарками к вдовым княгиням, мы также видали у дверей их множество невольников и слуг, привратников и киайней (управляющих).

У богатых вдов в этой стране такой обычай, что когда умирает муж, вдова одевается во все черное, даже колпак и платки ее черного цвета; мало того, обивка мебели и подушки, карета и ее покрывало-все из черного сукна, даже лошади бывают черные. Таков их обычай. Вдова остается в таком положении всю свою жизнь, не снимая с себя черного платья, разве только представится ей случай, и она выйдет замуж. Если она княгиня, то выходит только за князя; если же не случится этого, и она выйдет замуж за другого, то лишается титула княгини; впрочем, ежели у нее есть дети (от первого брака), то не теряют этого титула.

Мы удивлялись на обычаи их детей, на то, что они с малых лет ездят верхом на маленьких лошадках, [147] что у них множество слуг, таких же детей как они; на их отличные познания, понятливость; на то, как они раскланиваются на обе стороны с прохожими, снимая свои колпаки; на то, как хорошо они совершают на себе крестное знамение. Принято, что такие дети, как они, сыновья князей, ходят ежедневно к царю и садятся на тех же местах, где и отцы их, пока не придут в совершенный возраст и не получат отцовской степени. Так мы видели и удостоверились в этом после многих расспросов.

Знай, что мало есть таких бедняков, которые ходят по этому городу, прося милостыню, ибо царь распределил их между вельможами по известному числу, для получения ежедневного пропитания по спискам; и каждый боярин содержит свое число бедняков. Существует много домов для помещения их, и ежедневная выдача от царя и царицы; равно получают ее и заключенные (Дополнено по английскому переводу).

Знай, что вельможи царя не считают своих владений, как это принято у нас, по числу деревень, садов и виноградников, ибо в этой стране нет ни садов, ни виноградников; но считают по числу дворов, именно, говорят: такой-то князь имеет три тысячи мужиков (Это слово написано в тексте по-русски), т. е. земледельцев, или десять или двадцать тысяч. В деревнях считают только дворы, каждый двор за одного мужчину, а сколько душ в нем, то известно Богу. С каждого мужчины берут оброка два, три пиастра в год и девятую долю овец, свиней, кур, гусей и т. п. Но крестьяне все равно, что рабы; ибо для своих господ засевают землю, пашут ее на своих лошадях, перевозят ему хлеб на своих арбах, куда он пожелает, и (идет) куда бы он их ни позвал: для перевозки леса, дров, камней и [148] для других подобных работ; для постройки, для службы при их домах и для всего, что ему нужно. Когда кто из бояр обеднеет или умрет, продают этих земледельцев за деньги тому, кто пожелает их купить. Таково у них установление. Угодья монастырские и церковные также бывают с крестьянами. Когда потомство боярина прекратится и не останется ни одного наследника, то все его имущество переходит к царю, ибо царь наследник всех, как случилось ныне во время моровой язвы: все жилища, коих обитатели вымерли: поступили во владение царя со всем, что в них было. Большинство богачей перед смертью завещали все свое имущество царю, по великой любви своей к царям, коих они чуть не равняют со Христом.