Читать онлайн «100 рассказов о стыковке». Страница 24

Все наши достижения приписывались прежде всего партии. Этим не могли не воспользоваться партийные руководители, функционеры. Ими очень часто становились люди, которые не могли или не хотели делать инженерную карьеру. Мы сами избирали в парткомы и партбюро слабых инженеров. Пока позволяли моральные устои общества, система работала. Но начиная с середины 60–х, особенно с приходом к руководству страны Брежнева, обстановка изменилась. Всю войну будущий новый лидер Советского Союза прокомиссарил, получив звание генерала сразу после Победы. Военные летчики так определяли роль комиссара:"Командир говорит — делай, как я, а комиссар — делай, как я говорю".

После войны, тонко подметив зарождающуюся тенденцию, Брежнев открыл для себя путь наверх, выведя отсталую Молдавию в передовые республики. Именно тогда он, вместе со своим сподвижником К. У. Черненко, положил начало сложной системе рапортов, включая приписки. За двадцатилетнее правление характерной чертой их деятельности стала опора на партократию, показуху, протекционизм, постепенно заменившие профессионализм и деловитость руководства.

Как стало ясно много лет спустя, Брежнев был далеко не худшим в ряду руководителей нашей многострадальной страны в XX веке: будучи комиссаром, он все же понюхал настоящего пороху.

В той нашей жизни все большее значение приобретали умело составленные соцобязательства и отчеты, правильно сформулированные показатели. Влияние и вес партийных руководителей и функционеров возрастали. Это называлось усилением роли партии. В малые и большие парткомы предприятий полезли откровенные карьеристы. И самое плохое — главных конструкторов стали тоже выращивать партийно–вегетативным способом. С годами этот процесс получил большой размах.

Такой была другая сторона теории и практики нашей трудовой деятельности в стране Советов.

Конец 50–х — начало 60–х оказались поворотными в моей жизни и в личном плане. В 1959 году я женился. Моя жена, Светлана Ильинична Сыромятникова (Чумакова), тоже окончила МВТУ, но на три года позже меня. Несмотря на то что мы учились на одном факультете, наше знакомство произошло летом на побережье Черного моря. Уже осенью, в одну из первых встреч я рассказал симпатичной девушке не совсем уместный анекдот о популярных тогда киногероях: Тарзане, Джейн и обезьяне Чите, которых фантазия местных остряков заслала в Москву. Тарзан, как подобало, стал чемпионом по плаванию в Институте физкультуры, Джейн — самой популярной девушкой Института кинематографии, а Читу признали… первой красавицей МВТУ. Может быть, поэтому мы поженились только спустя четыре года, зато наш сын Антон родился через год после свадьбы. Здесь и дальше у нас преобладал конструктивный подход.

В начале нашей семейной жизни мы пережили множество трудностей, связанных главным образом с отсутствием собственного жилья. К счастью, в то время развернулось бурное строительство, инициированное Хрущевым. Тем не менее в однокомнатную квартиру в Заморинском переулке у проспекта Мира мы въехали, когда Антону исполнилось почти два года. О том, как мы получили эту квартиру, можно написать отдельный рассказ, в который вошли бы все прелести и гнусности нашей тогдашней жизни: просьбы и ультиматумы, звонки и помощь общественных организаций, в том числе профсоюза — школы коммунизма, настоящие и фиктивные обмены, доставание десятилетней прописки в Москве, бесконечные встречи и комиссии.

История со счастливым концом заложила крепкую основу, и хотя решать жилищные проблемы нам предстояло еще в течение доброго десятка лет, все строилось на этом начальном фундаменте.

Так же, как ячейкой общества является семья, ячейками КБ стали лаборатории и сектора, объединенные в отделы. Они были для нас еще одной семьей, со своим хозяйством и методами работ, со своими традициями и укладом. На основе этой базы создавалась космическая техника.

Создание систем для космических аппаратов также постепенно сложилось в определенную последовательность действий: от первичных идей или, как сейчас говорят, концепций, через детальное конструирование, организацию производства, испытания и отработку на всех этапах и уровнях до подготовки и полета в космос и управления полетами. Зачастую, чтобы создать такую систему, требовалось организовать свою кооперацию, еще одну вторичную, не общественную, а техническую структуру: заказать разработку компонентов на других предприятиях–смежниках, разбросанных по всей стране. Так образовалась настоящая инфраструктура РКТ, на которой базировалась наша ракетно–космическая отрасль. Много лет спустя, готовя упомянутый курс лекций о методах проектирования, я старался обобщить опыт, который начал закладываться тогда, в 60–е годы.

Мы — будущие «малые» главные конструкторы — в головных КБ работали в специфических условиях, нам часто не хватало самостоятельности и возможностей для более эффективной организации своего дела, а когда доходило до поощрений и наград, нас часто забывали.

Позднее пилотируемые полеты свели нас с космонавтами, в подготовке которых мы активно участвовали, параллельно создавая для них тренажерную базу. После успешных полетов в космос мы чувствовали причастность к подвигам героев в прямом и переносном смысле. В космонавтике при неудачах и авариях мы не только переживали вместе со всеми, а работали в гуще аварийных комиссий, доискиваясь до настоящих причин, до самых истоков, а затем исправляли, совершенствовали свои конструкции и системы и совершенствовались сами.

Не удивительно, что эта техника с годами стала делом нашей жизни, главным ее смыслом, почти как у Королева и его ближайших соратников, прошедших войну. На работе, которая чем?то напоминала труд в бериевских «шарагах», с той лишь разницей, что нас не охраняли и не запирали, мы проводили в целом больше времени, чем дома. «Ну что, Володя, сбегаем домой», — довольно часто говорил Вильницкий, когда мы засиживались слишком поздно. На это мы обрекли сами себя почти добровольно. Кто?то даже пытался порой спать в своей лаборатории, однако это тоже каралось как нарушение трудового распорядка, за этим следил «режим».

Мы отвечали за свои изделия не только перед начальством и парткомом, но прежде всего перед собой и своими товарищами. Как в одной из хороших песен о футболе: «…тебе судьбу мою вершить… тебе одной меня судить, команда молодости нашей, команда, без которой мне не жить…». Многие несли этот свой крест до конца, пока хватало сил и здоровья.

Вспомнив о футболе, не могу не сказать еще несколько слов о спорте, который, несмотря на возраст, продолжал играть заметную роль в нашей жизни. Почти каждый отдел КБ и цех завода имел свою команду, которая участвовала в первенстве предприятия, летом — по футболу, зимой — по хоккею. Наша команда была одной из сильнейших. Чемпионом предприятия по хоккею наша почти дворовая команда стала за пару месяцев до полета Гагарина, обыграв сильную цеховую команду, костяк которой составляли ребята, в свое время выступавшие за мастеров. Не забывали мы и шахматы.