Читать онлайн «Небо моей молодости». Страница 71

Зимняя кампания 1942/43 года, продолжавшаяся четыре с половиной месяца, увенчалась крупными нашими победами. Перейдя в контрнаступление под Сталинградом, Красная Армия захватила стратегическую инициативу и развернула наступление по всем фронтам от севера до юга, положив начало изгнанию фашистских армий с родной земли.

Сразу после окончания Сталинградской битвы перед нашим управлением встала первостепенная задача - восстановление боеспособности авиачастей и соединений, вышедших из боев.

Заместитель начальника управления генерал А. Ф. Волков провел несколько инструктивных совещаний с начальниками отделов и инспекторами управления. Предстояло детально разобраться, в каком состоянии находятся отведенные в тыл авиаполки, чем они располагают, возможно ли их доукомплектование на базе оставшегося боевого состава летчиков, не внося больших организационных изменений.

Особенно остро стоял вопрос обновления 288-й истребительной авиационной дивизии. Вскоре после отвода ее с фронта неожиданно скоропостижно скончался командир этой дивизии полковник С. Ф. Коновалов. Полки, входившие в состав дивизии, требовали основательного доукомплектования летным составом, в ее штабе не хватало оперативных работников. Словом, такое авиационное соединение могло попасть под расформирование, но командование решило сохранить дивизию, и генерала Никитина интересовал вопрос подбора ее командира.

С начала войны прошло уже немало времени. Кадры опытных командиров поредели, а формирование новых авиационных частей увеличивалось. Так что требовались командиры полков, дивизий, и на эти должности выдвигались люди, проявившие себя не только опытными воздушными бойцами, но и умелыми руководителями боевых коллективов.

Надежда попасть на фронт у меня не угасала. Представился случай, и я изложил свои соображения товарищам по работе. Они одобрили мое решение, но и высказали сомнение. Весь вопрос упирался в состояние моего здоровья: туберкулез легких, хотя и закрытой формы, требовал активного лечения.

Начальник нашего управления генерал-полковник авиации А. В. Никитин терпеливо выслушал все доводы, согласился поддержать мою кандидатуру на должность комдива. Меня не удивило решение Алексея Васильевича. Человек большой души, добрый, отзывчивый, удовлетворяя мою просьбу, он брал на себя серьезную ответственность.

В эти дни в Москву попутным самолетом из Саратова прилетел начальник штаба дивизии подполковник Борис Петрович Колошин с офицером штаба капитаном А. Орловым. Их прибытие оказалось очень кстати. Тут же выяснили, в чем нуждается дивизия, чем необходимо ее пополнить, чтобы восстановить боеспособность.

И вот аэродром 3-й запасной авиационной бригады, где должно было проводиться доукомплектование 288-й истребительной. Слово "доукомплектование" практически мало подходило к той работе, которую нам предстояло провести. В самом деле, почти на семьдесят процентов требовалось пополнить дивизию летным составом. Разве это "доукомплектование"?.. Запасная бригада располагала достаточным количеством летчиков, только что окончивших авиационные училища по ускоренной программе военного времени. В бригаде им представили возможность слетать по нескольку тренировочных полетов - вот и вся подготовка будущих воздушных бойцов. Боевое применение оружия, тактику боя этим летчикам предстояло познать уже не в учебных упражнениях.

Начался ответственный период комплектования. Командиры полков и эскадрилий тщательно проверяли каждого, кто вновь поступал в их подразделения. Все были озабочены одним - подобрать себе хорошее пополнение. Общий контроль за укомплектованием дивизии вел начальник штаба Колошин, которого с утра до вечера атаковали молодые пилоты, рвущиеся на фронт. У молодежи было огромное желание как можно быстрее ринуться в бой и бить ненавистного врага. Помню, один из сержантов долго ходил за мной, держась в стороне, и наконец решился обратиться. Высказав просьбу, он добавил, что иначе ему не жить на этом свете. Сержант сознался: написав письмо матери, он сообщил ей, будто его зачислили в боевую эскадрилью, которая скоро должна улететь на фронт.

Выслушав его, я еле сдержал улыбку и спросил:

- А адрес своей боевой эскадрильи не забыли сообщить матери?

Сержант окончательно смутился, видимо приняв мой вопрос за отказ. Мне, признаюсь, жаль стало его. В таком серьезном деле моя шутка конечно же оказалась неуместной. Надо бы подбодрить парня, а я, напротив, усилил его переживания. Пришлось исправляться. Когда сержант, спросив разрешение, хотел было уйти, я удержал его:

- Ну вот что! Запишите ваш новый адрес, - и дал ему номер полевой почты нашей дивизии.

Да, молодежь торопилась попасть на фронт. Глубокое чувство патриотизма, крутая обида за поруганную землю, неутихающая боль в сердцах от гибели родных и близких будоражили души парней. Они понимали - война приняла другой оборот: прошло время отступления, время клятвенных обещаний стоять насмерть, теперь надо идти только вперед до окончательной победы. И если что тревожило молодых, то, пожалуй, лишь одно - как бы не прозевать время, не пройти мимо своего личного участия в войне за свободу Отечества.

Без долгой раскачки начались тренировочные полеты с новым пополнением дивизии. Впереди фронт, а там рассчитывать на учебу трудно. Да и предстоящее перебазирование дивизии на фронтовые аэродромы требовало хорошей слетанности в парах и звеньях, умения быстро занять свое место в составе полка. Так что каждый полет использовался с максимальной нагрузкой. Этим занимались командиры полков, командиры эскадрилий. Большую помощь оказали нам и командир 3-й запасной авиабригады полковник Михайленко, его заместитель подполковник Полунин, инспектор по технике пилотирования майор Виноградов. Они сделали все возможное, чтобы наша дивизия стала полнокровным боевым соединением.

В те напряженные дни мне удалось выкроить время, и я слетал на один день в Куйбышев - повидаться с матерью. Летел вдоль Волги, умышленно сохраняя по маршруту все ее изгибы, чтобы вдоволь насмотреться на свою любимую реку. На следующий день с утра несколько часов бродил по городу, по памятным местам прошедших лет. Дошел до Струковского сада. Воздух в нем был наполнен терпким запахом набухших почек сокорей и вязов. Потом спустился по аллеям вниз, к набережной части сада. Весна стояла в самом разгаре. Лед на Волге посинел вот-вот тронется. Вездесущие мальчишки, вооружившись палками, плавали по прибрежным закрайкам на всякой деревянной рухляди. Невольно оживали картинки давно ушедшего детства и поры юности...

На другое утро, провожая меня со слезами на глазах, мать напутствовала: "Непутевый ты мой, только и знаешь всю жизнь, что воюешь. Ведь так и убить могут! Ну да ладно, может, и на этот раз все обойдется хорошо. Ты у меня в рубашке родился..."