Читать онлайн «Михаил Орлов». Страница 21

И, повторим, именно Сергею Григорьевичу обязаны мы знанием подробностей о жизни нашего героя и его полковых товарищей. В частности, про Орлова он писал так: «Лицо замечательное по уму, образованности и сердцу, преисполненному чувством полезного, бывшему впоследствии светилом среди молодёжи…»{73}

Казалось бы, после Аустерлицкого сражения можно было надеяться, что на землю Европы возвратятся мир и покой — ведь, как говорят в народе, «худой мир лучше доброй ссоры». Уже до исхода 1805 года Австрия заключила с Францией Пресбургский мир, а Пруссия поспешила подписать с ней же договор о наступательно-оборонительном союзе. Возможно, всё и сложилось бы более или менее хорошо, если б у новоявленного французского императора не появились вдруг мечты о мировом — или пока что о европейском — господстве. Как важно вовремя остановиться! Однако далеко не всем дано понять, когда наступает это самое «вовремя»…

Территориальные потери, понесённые Австрией по Пресбургскому договору, были огромны: империя лишалась Пьемонта, Генуи, Венецианской области, Далмации, Баварии, Тироля, Швабии — далее, как говорится, по списку, весьма объёмистому… Император Франц II униженно признавал Наполеона королём Италии. А ведь министр Талейран, политик хитрый, умный и изворотливый, предлагал своему императору не унижать австрийцев до предела и, отнимая одно, дарить другое! То есть в качестве компенсации за утраченное «…дать Австрии солидное территориальное вознаграждение в долине нижнего Дуная — Валахию, Молдавию и Бессарабию, чтобы навсегда поссорить Австрию с Россией и отдалить её от Англии. Наполеон остался непреклонным к своему разгромленному противнику. Фактически Австрия была вытеснена из Италии и Германии. Это было смертным приговором для так называемой древней “Римской империи германской нации”»{74}.

Есть у людей такой талант — к сожалению, совсем не редкий — наживать себе врагов. Наполеон со своими «наполеоновскими» замашками обладал этим талантом в самой полной мере. К смертельному его врагу императору Александру I добавился не менее непримиримый враг император Франц I — так в порыве самоуничижения «переименовал» себя император Священной Римской империи Франц II, официально превратившийся в «наследственного императора австрийского» под «нумером первым».

Летом 1806 года Наполеон попытался подписать мирный договор с Россией, но из этого ничего не вышло… Провалом закончились и переговоры с англичанами.

Между тем, не удовольствовавшись титулами императора французов и короля Италии, Наполеон Бонапарт объявил себя ещё и председателем Рейнского союза, куда первоначально вошли 16 южногерманских и западногерманских княжеств, на престолы которых он тут же стал рассаживать своих родственников…

Унижение Австрии не могло не взволновать Пруссию, официально пусть и союзную Франции: пруссаки не только увидели возможный вариант своей судьбы, но и реально ощутили первые «укусы» своего «союзника». А потому, писал историк А.А. Керсновский, «Страна и армия требовали войны — и нерешительный король Фридрих Вильгельм III вынужден был после долгих колебаний уступить общему желанию и объявить войну Франции, отправив Наполеону дерзкий ультиматум (очистить Германию, созвать конгресс для всеобщего примирения, признать Северо-Германский союз во главе с Пруссией, созданный в противовес Рейнскому Союзу Наполеона).

Император Французов предвидел такой оборот дел и потому не особенно торопился с выводом своей армии из немецких земель по окончании кампании 1805 года. В момент конфликта в августе 1806 года у него там было 6 корпусов»{75}.

Но старой славой жить невозможно — это было доказано поражением русской армии под Аустерлицем, это доказала и Прусская кампания.

«Подготовка к войне ограничилась мобилизацией армии, вооружением угрожаемых крепостей, сосредоточением армии и назначением командующих.

Прусское государство видело свою гордость именно в том, что оно не нуждается ни в какой подготовке к войне, что оно всегда вооружено и что достаточно одного приказа, чтобы через 4–6 недель быть совершенно готовым к войне. Эта организация была триумфом Фридриха Великого. Но она была рассчитана на его время, на его противников — австрийцев, на его театр — Силезию»{76}.

Как говорится, «в карете прошлого далеко не уедешь»: тут был совершенно иной противник, а на месте Фридриха Великого восседал Фридрих Вильгельм III. И вообще, по словам того же знаменитого военного теоретика Карла Клаузевица, «Французская революция придала европейской политике и войнам другой характер, не предусмотренный Фридрихом Великим».

А потому, совершенно закономерно, дальше были Йена и Ауэрштедт — полный разгром прусской армии. Не только полный, но и позорный.

«Сильнейшая крепость Германии — Магдебург с 23-тысячным гарнизоном и 450 орудиями сдалась без выстрела двум эскадронам французских гусар… Берлин поднёс ключи победителю, и Наполеон в три недели покорил всю Пруссию. Пруссаков охватил ужас и они не думали о продолжении борьбы: сильные крепости сдавались французским разъездам по первому их требованию. Из 186 000 прусских войск около 25 000 было убито и ранено, свыше 100 000 сдалось в плен, до 45 000 дезертировало и рассеялось, осталось лишь 14 000 генерала Лестока, искавших спасения в привислинских крепостях. Король бежал под защиту русских штыков»{77}. Можно уточнить, что в течение шести недель — с 3 октября по 20 ноября — сдалось восемь прусских крепостей, имевших суммарный гарнизон в 58 200 человек.

Господи боже ты мой! И у нас сегодня находятся такие многоумные авторы, которые старательно ругают русскую армию и русских полководцев 1812 года! Поймите, милостивые государи, вот что такое — Наполеон! Ведь только русские смогли по-настоящему устоять, пусть даже и проигрывая сражения, отступая, сдавая кампании — но не сдаваясь, не разбегаясь, не чувствуя себя проигравшими. К чему лицемерить? Воевать с гениальным Наполеоном было безумно трудно!

…Император Наполеон тогда много чего «накрутил» в Европе, но это не имело никакого отношения к нашему юному гвардейскому корнету до тех пор, пока русский царь не возмутился происходящим и не послал за пределы России свои войска. Официально они шли на помощь Пруссии — но, как было и в предыдущую Австрийскую кампанию, пока они дошли до места, союзная армия перестала существовать. Как мы понимаем, русские опоздали не потому, что шли медленно, а потому, что пруссаки — как ранее и австрийцы — поспешили быть битыми…

15 ноября 1806 года отряд пока ещё никому не известного генерал-майора Барклая де Толли не дал французским войскам переправиться через Вислу у Плоцка. 11 декабря тот же Барклай и также ещё совсем не знаменитый генерал-лейтенант граф Остерман-Толстой отбросили французские авангарды под Сохачевом и Чарновом. 14 декабря, в сражении при Пултуске, генерал от кавалерии Беннигсен разбил корпус маршала Ланна… В общем, кампания начиналась для нас очень даже неплохо.