Читать онлайн «Королева в раковине». Страница 3

Наоми черпала поддержку в душевной силе и твердости молодежи, верной своему народу и стране. В них она видела верность того еврейского меньшинства, которое, как говорится, не спрыгнет с телеги в дни тяжкого кризиса, а понесет факел из поколения в поколение, по примеру праотцев. Она хранила в сердце мечту, что настанет день, и появятся смелые духовные учителя, которые внесут необходимое обновление в иудаизм.

Наоми всегда была одиночкой. Никто не виновен в ее несчастливой жизни. Она от рождения отличалась чертами характера больших художников, которые осложняли ее жизнь. Большую ее часть она жила в обществе, начертавшем на своем знамени великую и справедливую в ее глазах идею, и во имя ее она была готова выдержать самую жестокую несправедливость по отношению к себе.

Реальный и виртуальный миры воспринимались ею воедино. Она жила в постоянной борьбе за разделение этих миров из боязни, что виртуальный одолеет реальный. Все вокруг виделось ей как бы в двойном фокусе. С детства, когда она читала книги, воображаемый мир и оригинальные мысли смешивались в этих повествованиях, создавая самостоятельную реальность. Всю жизнь она боролась с этими качествами больших художников, тяжело переживая свою необычность и отчужденность. О своем отличии от окружающих ее людей она писала в трилогии «Саул и Иоанна»:

«Она пела свою песню, и мелодия была ее собственной, не заемной. Голос ее действительно не вливался в хор. Она никогда не уловит уже готовую, преподносимую ей мелодию. Всегда сама сочинит ее, и голос ее будет звучать фальшиво в любом коллективном исполнении».

Премия Рупина (1956)

Премия Усышкина (1962)

Премии главы правительства имени Леви Эшкола (1969, 1983)

Премия Союза журналистов (1971)

Премия Ньюмена (2005)

Трилогия рассказывает о бурном начале жизненного пути Наоми Френкель на фоне судьбы еврейского народа в диаспоре и в Израиле.

Описываемые исторические, общественные, военные события, а также душевные состояния того или иного образа раскрывают субъективное отношение ко всему Наоми Френкель. Автор не собирается углубляться в общие темы той исторической эпохи, достаточно исчерпывающе освещенные и прокомментированные в специальной литературе.

У Наоми и Израиля были весьма сложные и противоречивые характеры. И потому, по ее совету, я бы даже сказала, по ее настойчивой просьбе, я посчитала возможным привести в этой книге значительную часть их переписки и даже фрагменты их дневников. Благодаря этому, читатель сможет заглянуть в их внутренний мир и, согласно собственному пониманию, представить себе черты их характеров, раскрыть сущность их устремлений.

В их переписке есть дополнительная ценность: аутентичные свидетельства их жизни, ее сильной любви к Израилю, ее тяжкие переживания во время работы над трилогией, ее отношения с теми, кто ее окружал, развитие ее как общественной деятельницы.

Неотделимой частью этих писем является описание доминантных настроений в израильском обществе тех лет. Она возвращается к постоянным и типичным проблемам жизни кибуца, отношениям между товарищами, различным точкам зрения на реалии киббуцной и городской жизни. В эту переписку проникают размышления об исторических событиях, происходивших в стране и мире, анализируемые двумя израильскими интеллигентами.

Любовные письма приводятся полностью, за исключением случаев, когда эти корреспонденты считали нужным сократить слишком детализированное описание, чтобы облегчить чтение. По просьбе Наоми, частое употребление понятия «ностальгия» сокращено, за исключением случаев, когда они специфически относятся к этому понятию. Сокращение отдельной согласной или целого слова дополняется адресатом в скобках.

Подробно описаны периоды жизни, способствующие становлению ее личности, или повлиявшие на ее мировоззрение. Исторические события или душевные состояния, облеченные в литературную форму в ее произведениях, особо выделены. В последние годы Наоми призналась мне, что всю жизнь несла в душе тоску по матери, которую потеряла в пятилетнем возрасте. Всю жизнь она пыталась проникнуть в характер и поступки матери. Она неустанно выпытывала у старшей сестры главное, что ее интересовало: как мать, дочь польских глубоко религиозных евреев, боролась с ассимиляцией в Германии. Вообще, смерть матери, сиротство, сильно повлияли на ее развитие и подробно описаны в ее книгах, в частности, в трилогии «Саул и Иоанна», в романах «Баркаи» и «Расставание». Эта тема доминировала и в ее жизни, и в творчестве.

События, которые подробно освещены — прямо или косвенно — в ее книгах, выделены мной по ее просьбе.

В течение последних девяти лет Наоми и я, как говорится, просеяли зерна правды в ее книгах. Проследили аутентичные образы героев, вылепленные ею черты, внешний облик, характерные движения, походку членов семьи: деда Иакова, отца Артура, братьев ее, сестер и близких. И все это — по описаниям в трилогии «Саул и Иоанна». Она передала мне также внешние и внутренние характеристики остальных образов. Диалоги в этой книге выписаны такими, какими дошли до слуха Наоми или рассказаны были ей старшей сестрой Лотшин.

Описания детства также основаны, главным образом, на воспоминаниях Лотшин (Шарлоты) Френкель — Швелве и самой Наоми. Все годы жизни сестра испытывала тоску по отчему дому. В своих бесчисленных беседах о прошлом, Лотшин не скрывала от младшей сестры тот кошмар, который заполнил дом с ее рождением, и как эти события повлияли на удивительные отношения между матерью и отцом.

В дополнение к фрагментам детства приложены письма Наоми к старшей сестре и первый, написанный Наоми рассказ.

Дневники, тетради, стихи и лекции, которые она прочла на двадцатипятилетие с момента создания организации молодежной репатриации (Алият Аноар), рисуют картину периода ее взросления.

Годы с Израилем Розенцвейгом задокументированы в обширной переписке, в сочиненных стихах и в устных ее рассказах.

Отношения ее с тремя дочерьми были трагичны. Об этом конфликте я уже писала.

Обзор тридцати последних лет ее жизни основан на интервью с ней, переписке, статьях и беседах с ее супругом в этот период, журналистом Меиром Бен-Гуром. Наоми заупрямилась и настояла на том, чтобы я жила в ее доме не менее трех дней в неделю, чтобы войти в ее ближайшее окружение и понять взаимоотношения с теми, с которыми она соприкасается в каждодневной жизни.

Следует отметить, что все, что написано о Меире Бен-Гуре, он сообщил мне сам в 2001–2003 годах. Все интимные детали его жизни и взаимоотношений с Наоми, которые есть в этой книге, переданы мне устно Меиром и Наоми.